Отдел 15-К

– Как в домино – печально отметил Герман, пообщавшись с очередным бомжом, который так и не взял в толк, что от него хотели – Пусто-пусто.

– Так не с теми говорите – засмеялся кто-то у оперативников за спиной.

Обернувшись, они увидели невысокого паренька в короткой кожаной куртке, черноволосого и с невероятно ехидной физиономией.

– О, Карась – пробасил Копыто, которому явно опостылело мотаться под усиливающимся снегопадом – Все, теперь твоя очередь. Адья, пацаны.

– Молодой, держи подгон – Карась протянул Кольке сверток – Кинь бациллу на кишку.

– А мне? – возмутился Герман.

– Не-не, речь только вот об этом кадете[5] шла. Что мне Свищ сказал – то я и сделал – открестился Карась – Извини, братуха.

– Оставишь – приказал Герман Кольке, который, рыча, вцепился зубами в ароматную теплую шаурму – Или я тебя здесь и прикопаю.

– Сурово у вас – отметил Карась.

– А то – Герман стряхнул с плеч снег – Ладно, это все лирика. Так где искать надо? Ты там что-то сказал, я все верно услышал?

– Верно – кивнул Карась – Когда Свищ уже к вам уехал, мне одна сорока на хвосте весточку принесла, что есть шкет, который что-то видел.

– «Что-то» – что?

– А не знаю – Карась развел руками – Еще не говорил с ним. Ну, пошли?

– Само собой – Герман ловко вырвал остатки шаурмы из рук Кольки – Дай сюда. И куда в тебя только лезет?

Карась шел впереди, шустро перелезая через какие-то ограждения и время от времени исчезая за разыгравшейся метелью. Уже совсем стемнело, Колька начал опасаться, что они потеряют своего проводника в этом железнодорожном заснеженном чистилище, а после не найдут отсюда выхода.

– Вот здесь – Карась обнаружился у кургузого кирпичного домика с темными окнами – Тут у них лёжка.

Против ожиданий он не стал стучать в дверь, а вдарил своей ногой, обутой в щегольской остроносый сапог со скошенным каблуком в жестянку, лежащую у фундамента дома.

– Маринка, открывай, свои на пороге – гаркнул Карась – Давай шустрее, пока я себе причиндалы не заморозил.

– Чего там морозить-то? – раздалось из-под земли, и жестянка распахнулась, оказавшись дверцей, ведущей в подвал.

Оттуда пахнуло копотью и смрадом немытых тел, Колька непроизвольно поморщился.

– Ну, чего тебе? – наружу высунулась всклокоченная голова, только по голосу в ее обладателе можно было опознать женщину, да еще по имени, которое назвал Карась. Хотя какое там… Одутловатые щеки, узкие щелочки глаз, черные зубы – все это делало существо, представшее перед оперативниками бесполым.

– В твоём гадюшнике шкет есть, отзывается на имя Ржавый. Дерни его сюда, поговорить с ним надо.

– Чего натворил? – ощерилась Маринка – Так я его, стервеца…

– Не базлай – осек ее Карась – Сюда его давай, живо. Или ты думаешь, что я к вам полезу сам?

Колька испытал невероятное облегчение от того, что не надо спускаться вниз, в эту удушающую вонь. И кто знает, что там вообще подхватить можно?

– Щас – пообещала Маринка и скрылась из вида.

– Двадцать первый век – как бы в пространство сказал Герман.

– А чего ты хотел? – усмехнулся Карась – Это только в телевизоре всякие президентские программы действуют да чистеньких детдомовцев показывают, которые всем довольны. Я вот тоже с такого шалмана начинал, только в Харькове, и больше всего боялся, что снова в детдом попаду. И я этих пацанов понимаю – уж лучше здесь, чем под защитой государства. Шансов выжить больше.

Герман промолчал.

Жестянка-дверца снова лязгнула и на поверхность вылез парнишка лет десяти, кутающийся в какое-то драное пальтишко.

– Ты Ржавый? – уточнил Карась.

– Я – хмуро подтвердил пацан и кивнул огненно-рыжей головой – Чего звал?

– Дерзкий – Карась достал пачку сигарет – Люблю таких. Курить будешь?

– Благодарствую – Ржавый помотал головой – Не хочу привыкать, на это дело бабки нужны.

– Правильно мыслишь – одобрил Карась, закуривая – Курить – здоровью вредить. Ладно, малой, вот какая тема есть. Шепнули мне, ты базарил за то, что видел, как одну пацанку на шестой развилке кто-то умыкнул. Вправду видел это, или так, голимый прогон толкнул?

– Правда видел – поежился Ржавый – Только тут вот какое дело – не умыкнули ее. Сама она за тем дядькой с куклой пошла.

– Каким дядькой? – немедленно спросил Герман – Что за дядька?

– Высокий такой – мальчишка засопел – Кучерявый, в шляпе смешной.

– Так кучерявый или в шляпе? – Карась выпустил струйку табачного дыма – Это как?

– Вот так – мальчишка вздохнул – Волосы у него до плеч, черные, как гудрон и шляпа как у цыгана.

– А что за кукла? – вклинился в разговор Колька.

– Смешная, на ниточках. Человечек в колпаке, таком странном, рогатом, и весь в ромбиках.

– Арлекин что ли? – уточнил Герман.

– А я знаю, как его зовут? – фыркнул Ржавый – Она мне про него, про дядьку этого, позавчера рассказала. А её с ним Ксюха познакомила, та, что тоже пропала.

– Была такая, верно, пропала – подтвердил Карась – Она не из этого подвала была.

– Ну да, Ксюха на «Сортировочной» гужевалась – Ржавый снова поежился – Марюта мне сказала, что дядька сильно добрый, обещал ей куклу такую подарить, если она снова придет.