Отдел 15-К

Колька ничью сторону занимать в этой драке не стал – не его это дело. Он, без особых раздумий, зарядил Валере прямиком в челюсть, после взял его руку на болевой прием и попер его в сторону уже родной ему елки. Тот, окончательно сомлев, еле перебирал ногами, но подчинялся своему нежданному спасителю.

Что примечательно – никто ему не мешал. Ведьмы, судя по всему, сцепились в междоусобной драке и на то, что потенциальную жертву коварнейшим образом умыкнули, внимания не обращали.

Втащив Валеру под елку, Колька навалился на него сверху и глянул на поляну.

В ярком свете костра было отлично видно все происходящее. Герман и Меланья кружились друг напротив друга, как будто исполняли какой-то ритуальный танец. В руке оперативника поблескивал серебром его нож, бесовка же на первый взгляд была безоружна, странного кинжала у нее уже не было, но это была только видимость. На самом деле ее ногти на обеих руках представляли собой очень большую опасность для Германа, они вытянулись, став чем-то вроде небольших кинжалов и вроде даже как отливали сталью.

Остальные ведьмы уже почти разобрались друг с другом – на поляне лежало штук пять тел в изляпанных кровью и грязью некогда белых рубахах.

Впрочем, еще одна схватка еще продолжалась. В ней участвовали двое – дородная женщина и так понравившаяся юноше молоденькая ведьма с зелеными глазами. Остальные в нее не лезли, только смотрели, как видно тут подобные вещи считались делом личным, происходящим по принципу «Двое дерутся – третий не лезь».

И зря, поскольку куда более крепкая тетка явно брала верх, в какой-то момент она очень ловко сцапала девушку за горло и начала душить, что-то бормоча себе под нос.

Этого Колька никак допустить не мог, он плюнул на приказ Германа, цапнул пистолет и выстрелил в толстуху, метя ей в ногу. Ну да, нарушил все возможные должностные инструкции, сначала надо в воздух шмалять, но тут это никому не поможет. Да и заявление в ССБ вряд ли кто-то писать станет.

Что примечательно – почти попал. Точнее – попасть попал, но не в голень, как метил, а в бедро. Толстуха охнула, и на секунду ослабила хватку, но этой секунды девушке хватило.

Она лихо ткнула пальцами руки противнице в глаза, после же повалила ее на землю и уже сама принялась душить.

Что там было дальше – неизвестно, поскольку внимание Кольки переместилось на Германа. Он умудрился зацепить бесовку, отчего та взвыла голосом, не имеющим уже ничего общего с человеческим, крутанулась на месте, пытаясь достать шустрого оперативника своими когтями и прозевала момент, когда ей на спину прыгнула та самая бабенка, с которой напарники говорили у колодца.

– Режь ее, служивый! – заорала она – Режь!

Герман несколько раз коротко ударил бесовку ножом в живот, при этом женщина орала какие-то невнятные фразы на незнакомом Кольке языке.

Из ран вместо крови у бесовки повалил черный дым, и вроде как даже с языками пламени, она то ли орала, то ли стонала на одной ноте, и продолжалось это до тех пор, пока Герман не резанул ей клинком по горлу, к которому тут же, изогнувшись, как гимнастка, присосалась потерявшая силу ведьма, крайне напоминая ненасытную пиявку.

– Капец – вырвалось у Кольки. Сценка и впрямь была не из приятных.

И тут все кончилось, как-то сразу.

На землю брякнулись кости бесовки – ее тело истаяло в воздухе как дымка, кроме желтого костяка в рубахе больше ничего не было.

Упала и женщина, которая до последнего висела на ее спине. Правда она значительно похорошела за эти секунды и помолодела тоже.

Одновременно с этим встала с уже явно неживого тела противницы молодая ведьма, которой помог Колька. Она была бледна, но явно довольна собой.

Герман же раз за разом втыкал почерневшее лезвие кинжала в землю, громко матерясь.

– Сила ковена! – поднимаясь с земли, громко крикнула очень довольная победительница бесовки, стирая с губ кровь.

– Верность ковену! – дружно ответили ей выжившие участницы шабаша.

– Ученик, вылезай – сказал Герман, вернувший ножу привычный блеск, а потому успокоившийся. Он убрал его в ножны и полез за сигаретами – Все кончилось.

– Ну, служивый, мы квиты – подошла к нему ведьма, явно вернувшая себе силу – Мы получили свое, ты свое. Каждый при своем интересе.

– Да сейчас – хмыкнул Герман – О чем ты говоришь, я не понимаю? Мы тебе силу помогли вернуть, конкурентку убрать, из рабства тебя освободили и власть над ковеном дали. И после этого мы при своем интересе?

– Ладно, чего ты хочешь? – деловито спросила ведьма, глянув на луну – Могу клад показать, хороший клад, чистый, без охраны. Могу зелье дать редкое, еще в позатом веке закрытое. Порчу наведет на кого хочешь, причем без обратного действия.

– Да нет, милая – засмеялся Герман – Это все мне без надобности. Давай так – ты три раза помогаешь мне и три раза моему приятелю, после этого мы в расчете.

– Ох ты, как губешки-то распластал – захохотала стремительно хорошеющая и молодеющая женщина. Ее волосы меняли цвет прямо на глазах, из бесцветных и прямых становясь рыжими и кудрявыми – Смотри, слюной не захлебнись.