Отдел 15-К

Тварь словно обезумела – она сновала так быстро, что больше напоминала черную молнию.

Вика говорила все громче, глаза ее были полузакрыты.

– Амен, – неожиданно оборвала она свои речи, и черная душа тоже застыла на месте.

Именно в этот момент Герман и нанес удар – короткий и резкий.

– У-у-у! – Раздался писк, и под острием ножа что-то как будто лопнуло, как немного спущенный воздушный шарик.

– А-а-ах! – Тело Светланы на кровати выгнулось, как дуга, и опустилось вниз.

– Вот и всё. – Пал Палыч сделал несколько шагов и включил свет. – Даже переоценили ее маленько. Силы-то она набралась, а вот ума нет. Вика, прибери все. Герман…

– Пал Палыч. – Колька стоял около кровати и смотрел на Светлану, которая так и лежала с закрытыми глазами. – Чего она не просыпается-то? Все же кончилось.

– Потому что она мертва, идиот, – буркнула Вика, стиравшая свое творчество с пола.

Колька непонимающе посмотрел на Пал Палыча.

– Увы, – подтвердил тот. – Тут тоже все не так уж честно. Черной душе без тела жить плохо, но возможно. А вот ее носитель, если двойник погибнет, непременно умирает. Такова плата за грехи его матери, по факту совершившей убийство нерожденного ребенка.

– То есть ты уже тогда знал? – Колька мотнул подбородком, показывая в сторону кухни. У него в душе как будто что-то оборвалось. Нет, он эту женщину и увидел-то сегодня впервые, но больно было очень, как будто родного человека потерял.

– Знал, – кивнул Пал Палыч. – Конечно, знал. И мне ее жалко было заранее. Красивая женщина, а судьба не сложилась. Вот вообще никак. И смерть ей поганая выпала, хорошо хоть милосердная, во сне. И посмертие паршивое достанется, носитель второй души проклят еще в этой жизни, и на рай рассчитывать не может. Но выбора у меня нет и у тебя нет. Наше дело – остановить то, что убивает людей. Это наша работа, прости за банальность.

– Да я и не рефлексирую, – шмыгнул носом Колька. – Я ж понимаю. Жалко только вот ее очень.

– И это хорошо. – Пал Палыч подошел к парню и потрепал его по плечу. – Таким и оставайся, не давай зачерстветь душе. Герман.

– Ага, – отозвался оперативник, стоящий у дверного проема.

– Ты тут закончи, а мы пошли, – попросил его Пал Палыч. – Зачем всем на это глазеть?

– На что? – не понял Колька.

– Теперь ей надо сердце осиной пробить, – пояснил Герман, доставая из внутреннего кармана заточенный кол. – Иначе ее собственная душа может на этом свете задержаться и, не дай бог, переродиться. Или того хуже – она сама по ночам вставать из могилы начнет, кровь у живых сосать. Носители черных душ часто потом в кровососов обращаются, если это дело не проконтролировать.

– Пошли, Коля. – Пал Палыч и Вика уже стояли в дверях. – Герман сейчас все сделает, приберется и к нам спустится.

– Вы идите. – Колька решительно стянул с себя куртку, сам поражаясь принятому им решению. – Я тут останусь, ему помогу, вдвоем мы быстрей управимся. Герман, дай мне кол.

Глава четырнадцатая Никто и никогда

– А я говорил – не знаю, что там, – еще раз повторил Колька.

– Это я уже понял, – терпеливо сказал Арвен, слышавший данную фразу в третий раз. – Меня сейчас интересует не что там, а куда люди пропали. Это сыновья моих родственников, и они теперь меня спрашивают: «Где наши дети, почему они нам не звонят». Мне нечего им ответить, и это очень плохо.

– Плохо, – согласился Колька. – Только от меня-то вы что хотите?

– Узнай, где они, – не повышая голоса, приказал ему Арвен.

– Как? – здесь парню даже играть было не нужно. Он и правда не знал, как это сделать.

– Спроси про это у своего начальника, – предложил бизнесмен. – Или сам слазай в этот подвал. Кто из нас служит в вашей конторе – ты или я?

– Вы такой простой! – как-то даже не стал выбирать слова Колька. – «Спроси», «слазай». Я уже спрашивал, ответа не получил. А лезть туда? Какой смысл? Я там уже по углам потыкался. Мусор да трубы. Что до того, кто где служит – я маленькая сошка, уборщица – и то выше меня по допуску к тайнам отдела.

Арвен задумался, крутя на пальце перстень с большим блескучим камнем.

– Ладно, – сказал он через минуту. – Не можешь так узнать – попробуем по-другому.

Колька напрягся – эти слова могли означать что угодно.

– Иди и служи. – Арвен достал из внутреннего кармана дорогого пиджака тонкий конверт. – Когда ты мне понадобишься – я тебя найду.

«Да что бы ты провалился», – подумал про себя парень, но говорить это вслух не стал, принял конверт и рассыпался в благодарностях. Так было надо, так Ровнин приказал.

Как ни странно, Арвен возник не сразу после того, как около особняка в переулках Сухаревки побуянил генерал Илюшкин, который уже, по слухам, готовился к отставке, добровольной и скоропостижной, а только сейчас, в середине декабря, то есть почти через месяц. Почему так получилось, отчего – Кольке, конечно же, было интересно, но задавать подобные вопросы ему он не рискнул.