Отдел деликатных расследований

Ульф поймал себя на том, что уже прикидывает, что тут можно сделать. Он знал, что можно снова пойти в суд и добиться того, чтобы там выдали другой ордер на общественные работы. Но в прошлый раз, как он участвовал в подобной процедуре, это заняло два месяца. У Хампуса не было двух месяцев. У него, может, и двух дней-то не было. Трудно было поверить, что армия могла вести себя подобным образом в двадцать первом веке. Если они желали рисковать собственными людьми, это было их дело – по крайней мере, предполагал Ульф, у людей этих была соответствующая подготовка. Но взять совершенно зеленого штатского и отправить его в бой – это просто вопиющая безответственность. Тут Ульф заметил, что Хампус все еще выжидающе смотрит на него.

– Не могли бы вы поговорить с полковником? – умоляюще спросил он. – Попросите его не заставлять меня делать – ну, что они там задумали. Я готов на все. Даже картошку чистить. С радостью.

– Это вы зря, – вставил Блумквист. – В картофельной кожуре содержатся минералы. Это совершенно бессмысленно – избавляться от самой полезной части…

– Мне кажется, у вас есть серьезные основания для беспокойства, – прервал полицейского Ульф.

– Так, значит, вы это сделаете? – воскликнул Хампус.

– Что бы они ни задумали, – ответил Ульф. – Это явно неприемлемо. Я отправлюсь на базу и буду настаивать на встрече с полковником

– Как хорошо, – сказал Хампус. – Спасибо вам.

– А если он не станет входить в ваше положение, – продолжил Ульф, – я поговорю с комиссаром полиции и попрошу его вмешаться. – Тут он помолчал. – Понимаете ли, я с ним знаком.

Блумквист уставился на Ульфа:

– Вы его знаете? Вы знаете Альбёрга?

– Да, так уж получилось, что знаю, – ответил Ульф, стараясь, чтобы это прозвучало как можно небрежнее.

– Вау! – воскликнул Блумквист, а потом, понизив голос, спросил: – А какой он?

– Вообще-то он очень приятный человек, – ответил Ульф – Феликс сказал…

Блумквист выпучил глаза:

– Феликс? Вы знаете, как его зовут – по имени?

– Он сам попросил меня так его называть, – еще небрежнее заметил Ульф. – Это была не моя идея.

– Феликс, – раздумчиво протянул Блумквист. – А как он называл вас? Ульфом?

Он даже рассмеялся от нелепости подобного предположения.

– Да, – ответил Ульф. – Он называл меня «Ульф».

Хампус резко поднял на него взгляд:

– Так вас зовут? Ульф?

– Да, я – Ульф. – А потом с улыбкой добавил: – Вы тоже можете меня так звать, если хотите.

– Так значит, и фамилия, и имя у вас означают «волк», – сказал Хампус. – Вы – «Волк Волк».

– Это достаточно распространенное имя, – ответил Ульф. – Есть и другие имена, означающие животных.

Блумквист нахмурился:

– Их не так уж и много. Вряд ли повезет наткнуться на человека, которого зовут «Собака» или «Лошадь», верно?

Ульф начал потихоньку раздражаться. Что «Ульф», что «Варг» были совершенно нормальными именами, и не стоило человеку, которого зовут «Хампус», отпускать замечания насчет чужих имен. Хампус… Исключительно нелепое имя – не то чтобы Ульф даже в мыслях осмелился как-то привлечь к этому внимание.

Блумквист тем временем увлекся:

– А помните ту историю про мальчика, который кричал: «Волки!»? Помните?

Ульф оставил это замечание без ответа. Повернувшись к Блумквисту, он спросил:

– А как насчет вас, Блумквист? Ваша фамилия ведь значит «Цветущая ветвь», не так ли? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – В любом случае имена нам обсуждать не обязательно. Когда вы должны явиться на базу?

– Завтра, – ответил Хампус. – Если, конечно, они не вызовут меня раньше. Сказали, чтобы я был готов явиться немедленно в случае экстренной ситуации, но что это может быть за ситуация такая, не объяснили. Может, вторжение?

Ульф посмотрел на часы:

– Я попытаюсь выбраться туда сегодня, ближе к вечеру. Если не выйдет, то завтра, но прямо с утра.

Хампус посмотрел на него с благодарностью.

– Вы очень ко мне добры, господин Варг, – сказал он и, повернувшись к Блумквисту, добавил: – И вы тоже, господин Блумквист.

По дороге обратно в контору, сидя в «Саабе», Ульф высказал Блумквисту все, что думал о поведении армейских.

– Они считают, будто закон им не писан, – сказал он. – Но подвергать риску гражданского человека – это настоящее преступление.

– Совершенно с вами согласен, – ответил на это Блумквист.

– Ответа «нет» я от этого полковника не приму, – продолжал Ульф.

Они завернули за угол, и Блумквист показал, где он хотел бы выйти. Но прежде чем выбраться из машины, он повернулся к Ульфу и сказал:

– Та пропавшая девушка – ну, которую недавно объявили в розыск…

– Сигне Магнуссон? Да?

Блумквист принялся разглядывать свои ногти:

– У меня, кажется, есть по ней кое-какая информация.

Ульф нахмурился:

– И? Вы ее видели?

– Нет, видеть не видел. Но так уж совпало, что я иногда заглядываю в одну кофейню неподалеку от моего дома. Не часто, конечно, но бывает. Так вот, они подают там превосходный кофе – сорта все из Центральной Америки. Знаете, это просто удивительно, насколько происхождение зерен влияет на вкус.

– Да, это, конечно, важно, – сказал на это Ульф. – Но почему вы заговорили об этом месте? Какое отношение оно имеет к девушке? Она туда ходила?