Отдел «Массаракш»

Да, прищучить разведчиков было непросто. С пулеметной вышки простреливался не только плац. Затворник для острастки дал очередь по крышам, зацепил хоздвор, выбил стекла в окнах мед части. За спиной Шестипалого был надежный забор, который незаметно не перелезешь. Самое умное — взять мутантов измором. И ротмистр Туур, который командовал выкуриванием разведчиков из гарнизона, так и намеревался поступить. Он приказал своим людям держать злоумышленников под методичным, хотя и редким обстрелом. Пусть отвечают, выродки. Ведь патроны у них рано или поздно закончатся. А у гарнизонных вояк целый цейхгауз в запасе. Но вмешалось провидение, которое не иначе как с дуру приняло облик делинквента Облома.

Едва началась пальба, Облом сиганул в окошко казармы с непростреливаемой стороны и бросился в офицерское общежитие. Ворвался в комнату штаб-врача, который спешно укладывал медицинский саквояж, и заорал:

— Птицелов там, ва… ваше превосходительство!

Таан посмотрел на дэка с недоумением.

— Где там, господин Облом, говорите толком?!

— Под вышкой этой треклятой, которую диверсанты захватили, — пояснил Облом, переведя дух. — Черт меня дернул послать его посуду мыть на колонку. В аккурат к появлению этих выродков… Убьют парня ни за что, ни про что. А жалко, толковый же парень…

Штаб-врач несколько мгновений раздумывал, потом сунул Облому свой саквояж.

— Идемте! — сказал он.

Они выбежали из общежития, прижимаясь к стенам бараков, миновали хоздвор и вышли в тыл защитникам гарнизона. Солдаты залегли кто за колесами грузовика, кто за металлическими бочками из-под горючки. Подвиги совершать никто не рвался. Дали залп и спрятались. Пусть себе тявкает пулемет с вышки и огрызается одиночными выстрелами Шестипалый.

Заслышав шаги, ротмистр Туур, который сидел на корточках за грузовиком, оглянулся.

— Очень хорошо, Таан, — проговорил он. — Капрала ранили. Осмотрите, будь любезны.

Штаб-врач присел на корточки рядом с Панди. Правая штанина капральского галифе пропиталась кровью.

— Потерпите, капрал, — сказал он. — А вы, Облом, снимите с него сапог. Да аккуратнее. Не коснитесь раны.

Облом довольно ловко стянул с Панди сапог и даже разорвал штанину.

Штаб-врач мельком взглянул на развороченное колено, кивнул, словно был удовлетворен увиденным. Вытащил из саквояжа стерилизатор, открыл его, надел одноразовые резиновые перчатки. Велел Облому:

— Ногу ему держите!

Дэк вцепился в капралову лодыжку. Бравый воин морщился, шипел массаракшами, но терпел. Таан омыл рану, наложил повязку. И тут стрельба стихла. Ротмистр поднял ладонь, прислушался.

— Отстрелялись, что ли? — пробормотал он.

Вдруг со стороны вышки донесся глумливый голосок Шестипалого:

— Мутант мутанта не обидит, когда свободу он увидит!

Штаб-врач и ротмистр переглянулись: что за бред? Туур дал знак своим людям быть наготове.

— Погодите! — сказал Облом. — Это же Шестипалый, разведчик. Мне Птицелов о нем рассказывал. Разговаривает исключительно в рифму.

— И что? — буркнул ротмистр. — Патронов у них, похоже, не осталось. Мы их оттуда выкурим в два счета… Приготовиться!

— Постойте, ротмистр! — сказал штаб-врач. — Я, кажется, понял… Он взял делинквента Птицелова в заложники.

— Мутанта, — процедил Туур.

— Человека, — возразил Таан. — И грозит убить его, если мы их не отпустим.

Ротмистр отмахнулся.

— Одним выродком меньше, — сказал он. — Пусть убивает, я своими людьми ради него рисковать не стану.

Штаб-врач смерил его взглядом.

— Да вы, я вижу, генофоб, господин ротмистр, — сказал он.

— Называйте, как хотите, — отозвался Туур. — Вы тут недавно, господин штаб-врач, а я уже два десятка разменял. Всяких мутантов повидал…

— Вот именно, что всяких, — вздохнул Таан и поднялся.

— Что вы задумали, Таан? — встревожился ротмистр. — Назад!

Окрик ротмистра Туура не достиг ушей штаб-врача. Взметнулась пыль. Охнул солдатик, который едва успел пригнуться. По плацу словно снежный смерч пронесся. И одновременно ударил пулемет с вышки.

Не кончились у разведчиков патроны.

— Массаракш! — прошипел ротмистр. — За мной!

На ходу стреляя из двух автоматов сразу, Туур ринулся за штаб-врачом Тааном. Следом подхватились и солдаты. Поднялась такая пальба, что Облом поневоле зажал уши. Он не слышал даже, как захлебнулся пулемет. Как брякнулось с вышки тело Затворника. Как заверещал что-то не в рифму Шестипалый и перестал рифмовать навсегда. А когда Облом оставил свои уши в покое, то услышал лишь оглушительную тишину.

Снежная пыль улеглась. И Облом увидел, что солдаты сгрудились на самой середке плаца, понурые и непривычно тихие. Облом подошел к ним, протиснулся.

На снегу лежал гарнизонный штаб-врач господин Таан. Грудь его была разворочена пулеметной очередью. Рядом на коленях стоял Птицелов, поддерживал штаб-врачу голову. Стремительно синеющие губы Таана шевельнулись.

— Передайте… — произнес он… — А-э… эспаде… — и добавил еще что-то на непонятном Облому языке.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Река плавно загибалась вверх и у горизонта сливалась с облаками.

Два дня и две ночи баржа шла по течению, но небес так и не достигла.