Отдел примирившихся врагов (СИ)

— Митинг в поддержку Джака Афаски? — холодно уточнил он, давая понять, что в курсе дел.

В последнее время о нём гремели все новостные порталы. Оборотень, рождённый на территории Ксоры в третьем поколении, который баллотировался в меры Уларка, но оказался выбит из предвыборной гонки из-за скандала, раздутого жёлтой прессой. А искусственность повода — в раннем юношестве он недолго баловался запрещёнными веществами — взбудоражила толпу преданных активистов. Все понимали, что Афаски элементарно задвинули в тёмный угол из-за его радикальных взглядов и нежелания встраиваться в уже существующую систему, поэтому во всём медиапространстве стоял страшный шум.

На субъективный взгляд Марселя ксорийцы зря страдали демократической или тем более либеральной чепухой. Все эти смешные и жутко однообразные лозунги о свободе слова, доносившиеся из-за рта каждого второго политического деятеля — мусор. Они всего лишь создавали видимость социального равенства, а на деле во много перекрывали кислород местному населению. В том числе этот великий мученик и избранник от народа — очередная говорящая голова, за которой наверняка стояли большие дяди и тёти, преследующие свои цели.

Вот во Флемоа власть наследовалась из поколения в поколение. Все чётко понимали, перед кем надо было лебезить и с кого спрашивать за плохие дороги в княжестве. А сам Темнейший оставался при власти уже как несколько тысячелетий — он наряду с шестью довремёнными являлся прародителям всех ныне существующих вампиров и фактически был полностью бессмертным. Его плоть не горела, а если её разорвать на мельчайшие кусочки, то ему оказывалось достаточно капли крови, чтобы воскреснуть.

— Ну и толпа! — воскликнула Вэл, когда они вышли из переулка, где припарковали машину, потому как вокруг центральной площади полиция давно перекрыла движение. — Прям как в Волкоре на празднике солнцестояния!

— Волкор?

— Столица нашего королевства.

Они стояли на краю площади и смотрели, как нацгвардия шеренгой наступала на митингующих. Ловко выхватывали по одному активисту и утаскивали в быстро заполняющиеся автобусы. Некоторые особенно отчаянные и не менее вспыльчивые, оказывали серьёзное сопротивление. Тогда в ход шла магия, — но против отдельных индивидов и этого оказывалось недостаточно.

Огромный мужчина, не иначе как очередной оборотень, помог вырваться двоим своим товарищам помельче, и уже втроём они побежали сквозь толпу в противоположную сторону, видимо, рассчитывая суметь улизнуть.

— Наши клиенты, — прокомментировал Грос, тоже наблюдая за отчаянной троицей.

Они отступили, чтобы перехватить их на углу, за которым начинался безлюдный переулок, но возникла третья переменная — в центре толпы группа студенток из семи ведьм в одинаковой ученической форме с современными остроконечными шляпами, сцепившись руками в круг, громко скандировали какое-то заклинание, и судя по тому, как быстро сгущались над площадью тучи, из них вышла слаженная команда.

— Вот же малолетние дуры, — цыкнул старший детектив, резко развернулся и сменил курс направления. Он побежал в сторону девушек, на ходу став читать заклинание своим размеренным речитативом на неизвестном Марселю языке.

— Заморозь большого, — не то приказала, не то попросила Вэл, проигнорировав тот факт, что они остались вдвоём. Она не сводила взгляда горящих от нетерпения глаз с приближающийся к ним троицы, не подозревающей, что в этом весёлом мероприятии принимали участие полицейские в гражданской одежде.

— Чего?

— Ну эти штуки с мозгами. Пусть он постоит. Мне нужна минута.

— Вроде язык освоила, а выражать нормально свои мысли — так и не научилась.

— Не души, душнила.

— Чёртов Фабиан, — проворчал Марсель сам себе под нос, прекрасно ведая, откуда напарница нахваталась таких выражений. И сконцентрировался на зрачках бугая, выше его на три головы.

Тот послушно остановился, с удивлением покосившись на свои приросшие к земле ноги, а его приятели одновременно смекнули, что к чему, и бросились врассыпную от зарычавшей Вэл, не ожидавшей такой сообразительности от них. Пока она погналась за одним, другой сделал круг и прибежал обратно, вооружённый металлическим дрыном.

Марсель о наличии у него оружия узнал уже постфактум, когда тот со всей дури врезал ему по ноге. От боли он пошатнулся, зрение расфокусировалось, а бугай предсказуемо отмер. Недобро так улыбнулся, не оставляя сомнений, что без ответки его не оставит и зашагал вперёд.

Словно сквозь грязное стекло, Марсель, затаив дыхание, наблюдал за его неизбежным наступлением. Вот махина, поражающей своими габаритами в скверном сочетании с перекошенным от злости лицом, замахнулась лапищей. И слабая надежда пережить сей удар практически сразу испустила дух. В голове сразу пронеслось тысяча и одна мысль: волосы снова станут по пояс, татуировки с груди, шеи и руки сойдут, но зато, нос приобретёт первозданную ровность.

Однако за мгновение, когда лапа начала бы движение вниз, опуская смертоносный кулак ему на голову, в здоровяка с двух ног влетела Вэл.