Отдел примирившихся врагов (СИ)

— Так, что тут у нас, — пробормотал старичок с белоснежной бородой, опустив на пол толстый саквояж с зелёным крестом. — Давайте, посмотрим, молодой человек, какой у вас там перелом.

Он поднёс ладони к его ноющему бедру и прикрыл глаза. От рук стал исходить слабое голубоватое мерцание, разглядеть которое в солнечный день было нереально. Даже сейчас его почти перебивал жёлтый свет, исходящий от тусклой лампочки встроенной в потолок салона микроавтобуса.

— Смещения не вижу, что уже хорошо. Но есть трещина и ушиб мягких тканей.

— Не поняла, — пробурчала Вэл, сверля их по очереди недовольным взглядом, словно не могла определиться, кому больше не доверяла, а потом остановилась на Марселе и рыкнула: — Ты притворялся, что ли?!

— Я не симулировал! Нога болит так, как будто там десять переломов!.. И вообще, я не просил тебя на руках меня сюда нести…

— Трещина — это и есть перелом, — примирительно произнёс целитель.

— Тогда так бы и сказали! — она тут же переключилась на него. — Зачем путаете?!

— Извините, — растерянно пробормотал он, явно не ожидая столкнуться с такой неадекватной реакцией. С непривычки и правда сложно не впечатлиться.

— Извиняю, — смущённо проворчала Вэл и, сложив руки под грудью, из-за усиленных тренировок значительно потерявшую в объёмах, отвернулась и встала к ним спиной.

— Я немного обезболю место ушиба, но полноценное лечение вам окажут в больнице. Тут работы минимум на пару часов. Помимо того, что я не располагаю временем, моя специализация ориентирована на диагностику и доврачебное консультирование, а не решения случаев из травматологии. Для полного выздоровления вам потребуется две недели. Если вы будете придерживаться диеты — от недели до полторы. Вам всё ясно, голубчик?

— Да, — он приподнял голову, чтобы посмотреть на напарницу, продолжающую стоять к ним вполоборота.

Хоть васильковые глаза и были устремлены в сторону снующих по площади остатков людей и оборотней, но эмоции выдавали, что она внимательно слушала каждое слово целителя и старательно переводила его на родной язык. Можно было бы подумать, что Вэл искренне за него переживала. Но суровая реальность заключалась в том, что её беспокоил вопрос их сотрудничества. Без напарника их никуда толком не выпускали. Необходимость строгой работы в паре прописана в уставе. А поскольку Марсель как минимум на неделю выведен из строя, ей эту неделю тоже не дадут ездить на вызовы.

И почему, после всего того, что она с ним делала во время течки, в ней не осталось ни намёка на прежнее желание? Заразила его безумие и спокойненько самоисцелилась.

Марсель тяжело вздохнул и уронил голову на плоский подголовник каталки.

Его в компании с ещё двумя покалеченными гвардейцами отвезли на машине скорой помощи в больницу. А там он попал в неласковые руки замученного травматолога, по виду не спавшего несколько суток. Сращивал кость он быстро, эффективно, но до искр из глаз больно. Марсель еле вытерпел, чтобы не заскулить. И всё из-за маячившей неподалёку напарницы, внимательно отслеживающей, что и как с ним делали.

— Ты как? — спросила она, сев на стульчик возле его койки. — Выглядишь не очень.

— Повторяешься, — устало фыркнул он, нога горела в месте, над которым поработал травматолог. Теперь осталось дождаться анестезиолога, что дарует ему драгоценный покой и отправит их домой. — Хотел бы я, чтобы на мне всё так же быстро заживало, как и на тебе.

— Надо было родиться оборотнем.

— Боюсь, это сделать ещё сложнее, чем переродиться вампиром.

— Почему?

— Потому что, когда мы появляемся на этот свет, никакое окошко не вылазит с выбором расы или пола, — саркастично произнёс Марсель и добавил гораздо тише: — И сейчас я нахожу этот факт весьма удручающим.

— Но стать вампиром — это выбор.

— Да, — задумчиво подтвердил он, потому как вспомнил женщину, встретившуюся им в Пледоксе: симпатичную, голубоглазую полукровку, чем-то отдалённо похожую на него самого — впрочем, это могла быть и самовнушением. Тогда Марсель так удивился её возгласу, что ничего, кроме имён, не узнал. А уже позже выяснил: этого недостаточно, чтобы найти одного конкретного человека или даже полукровку из сотен миллионов других, проживающих на территории Ксоры. — Вот только я не помню, почему захотел им стать. И чем больше об этом думаю, тем сильнее сомневаюсь, что это вообще произошло по моей воли.

— Проводить ритуал без согласия человека — незаконно, — возразила Вэл и хотела что-то ещё добавить, но передумала и погрузилась в собственные размышления, полупрозрачными лоскутками долетающие до него в виде остаточных эмоций.

— Знаю. Но сливки аристократии Флемоа считают, что для них законы не писаны. И клан Лафайет находится на вершине вампирской пищевой цепи. Он входит в десятку наиболее влиятельных семей. Выше находятся лишь довремённые. Поэтому иногда члены нашего клана творят настоящий беспредел.

— Но, если тебя против воли сделали вампиром…

— Да, это будет скандалом мирового масштаба, — мрачно усмехнулся он.

2 глава: Красивая, но опасная роза

Рикард