Отдел примирившихся врагов (СИ)

— Пожалуй, что он, — растерянно отозвался Рик. Не зная, что больше его удивило: чистота её произношения или тот факт, что первый серьёзный роман, который вот-вот оберётся временной меткой, у него сложился не с какой-нибудь кошкой или выдрой, и даже не с человеческой женщиной, а с вампиршей. — Твой ирашский… достаточно хорош.

— Ты часто просишь себя укусить.

— Настолько, что ты в состоянии говорить на уровне носителя языка?

— Я и раньше знала ирашский, просто в другом диалекте, родственном волчьему.

— Выходит, я у тебя не первый… то есть, ты ранее состояла в близких отношениях с другим оборотнем? — спросил он, неосознанно понизив голос.

Мысль, что Донна до него уже имела сексуальный опыт с другим зверем, неожиданно больно уколола. Для Рика она во много стала первой, и не то, чтобы он ждал от неё того же, но, кошачьи выжарки, это задевало его чувства. Он ведь даже не смотрел в сторону других женщин теперь. Ему и одёргивать себя не приходилось. На её фоне все остальные девушки выглядели одним сплошным: «недостаточно». Их запретный роман для него был особенным.

— Мы не состояли в романтических отношениях, — ответила Донна, и у Рика будто камень с плеч свалился, но ненадолго, потому как лаконичное уточнение окончательно выбило почву у него из-под ног: — Я его выпила.

Выпить в простонародье значило лишь одно — даровать сладкую смерть. Благодаря всё тому же дурманящему токсину жертва не испытывала ни капли боли вплоть до самого конца. Поэтому многие, кто был неизлечимо болен или проклят сложным, не снимаемым заклинанием, предпочитали в качестве незаконной эвтаназии оказаться выпитыми вампирами. На чёрном рынке даже существовали специальные туры в богатейшие княжества Флемоа, где людям предоставляли возможность под конец жизни спустить все свои денежки, а потом выбрать красавца или красавицу, что в расслабляющей атмосфере даруют им сладкую смерть.

— Тебе не кажется, что после таких откровений следует объясняться?..

— Это длинная история, — небрежно отмахнулась она.

Ошарашенно на неё посмотрев, он выдохнул:

— Да мы вроде никуда и не торопимся.

— Это будет очень длинная история, — не сдавалась Донна.

— И я её внимательно выслушаю, — пообещал Рик, догадавшись, что истинная проблема истории заключалась вовсе не в её длине.

6 глава: (вторая часть)

Шумно вздохнув, она привстала, чтобы опереться спиной на мягкую спинку кровати, подтянула одеяло и отстранённым голосом, как будто речь шла о ком-то другом, а не о ней, стала рассказывать:

— Я родилась в Лаварии. И хоть эта страна считается родиной всех ведьм, но маги в то время там тоже проживали, пусть и в весьма скромном соотношении. Тем более моя семья считалась магически вырождающейся, поэтому ведьмы ничего против нас не имели — мы для них не представляли никакой опасности. Однако же я родилась с выраженным талантом к ареометизму, унаследованным от отца. В самом отце талант хоть и присутствовал, но никак не раскрывался. Он был не состояние создать самый простой щит, способный выдержать обычный человеческий удар. Другими словами, в нём едва теплилась унция магии. — Донна на миг задумалась, смотря прямо перед собой, слабо улыбнулась и продолжила говорить: — В детстве и раннем юношестве я не отличалась скромностью. Во мне всегда присутствовало много необъяснимой веры в собственной исключительности. Поэтому я не понимала, злилась и не могла принять выбор отца, женившегося на обычной человеческой женщине без капли магии в крови. Ведь если бы оба моих родителя были магически одарёнными, то и дар у меня был бы сильнее. Единственное, что спасло от нелюбви бедную женщину, родившую настолько неблагодарное дитя, — красивое лицо и тело, которое я тоже унаследовала. С годами я прониклась к ней симпатии. По мере того как осознавала свою привлекательность в чужих глазах, пришло понимание, что выбор отца был не так уж и плох. По крайней мере, моя мама обладала редкой красотой.

— Да-а, — протянул Рик, впечатлённый началом истории, — противной девчонкой ты росла. Мы с Вэлли нервно курим в сторонке на твоём фоне.

— Достаточно противной, чтобы дружить с чёрными ведьмами и оборотнями, которые любили потрепать нервы своим родителям за мелкими кражами или вандализмом. Но с годами я отдалилась от них — меня стали окружать вниманием и заботой мужчины.

— Мужчины? Прям во множественном числе?

— Да, мужчины. Я, как и ты, в юности не отличалась моногамией. Брала от жизни всё, что могла. Тогда я ещё думала, что моя красота — вещь недолговечная. Сотню лет от силы смогу радовать мужской глаз, а потом всё — начну неизбежно стареть. Оттого и стремилась откусить кусок побольше. Найти алмаз, гарантирующий мне безбедную старость.

— Думать в юности о старости — сильно. Ты, видимо, с пелёнок практичностью ума отличалась.