Отдел примирившихся врагов (СИ)

— Нет! — воскликнул Марсель, но не успел даже наклониться, чтобы одёрнуть её, как на задние лапы вскочила Валери и оттолкнула того, зарычав. — Ты не понимаешь! Это противозаконно! То, что она сейчас делает… Родная, я тоже не хочу, чтобы он умер, но если… Да за одну попытку обратить оборотня в подобие вампира положена смертная казнь!

Белладонне уже на всё было плевать. Убьют её или что с ней сделают — она слишком устала. Устала бороться с этим миром в одиночку. А стоило найти кого-то, кто занимал особое местечко в сердце, как его непременно отбирали. Жестоко отбирали. Словно всаживали нож в живот и прокручивали по часовой стрелке.

В чём ценность жизни, где за одним счастливым днём следовали годы страданий?..

Нежно поглаживая сверху вниз горло Рикарда, стимулируя тем самым глотательный рефлекс, Белладонна следила за тем, как он с каждой секундой всё хуже реагировал на её прикосновения. И сердце грубее стискивала металлическая проволока, втыкаясь острыми шипами в саму и без того кровоточащую душу.

Она поднесла указательный палец к его носу и поняла, что её волчонок больше не дышит…

20 глава: Прощание с волчонком

Валери

Тонкие, изящные пальцы нежно перебирали упругие завитки рыжих волос. Медленно и аккуратно наматывали ржавую леску на ногти. Чуть-чуть оттягивали и отпускали, давая упругой кудряшке собраться обратно в сжатую пружину.

Вся перепачканная в крови Донна сидела с отсутствующим видом подобно сломанной кукле, на чьих коленях лежала спящая голова Рикки, механически перебирала волосы и смотрела, как будто сквозь него. А вторая рука, со всё ещё кровоточащим запястьем, лежала на неподвижной груди, из которой не доносилось привычного стука сердца.

— Лисёнок, — сочувственно обратился к ней Марсель, но Вэл молча его отодвинула и снова опустилась рядом с братом.

Почему не было слышно стука сердца? Что за ерунда такая? Это так и должно быть? Но как же запах? Разве запах не должен был измениться? От него всё ещё тянуло лишь оборотнем. Ни капельки вампирского не ощущалось.

Взгляд скользнул по лежавшим отдельно ногам. Руки сами потянулись к ближайшей. Вэл присоединила её к телу. Но сколько бы ни ждала, ничего не происходило. Разве та не должна прирасти обратно? Как Рикки будет жить без ног? Конечно, ему без ног не обойтись. Будет ужасно неудобно жить с такими короткими обрубками. Поэтому она обязана помочь братишки. Надо как-то изловчиться и держать обе, чтобы ноги оказались при нём, когда он, наконец, придёт в себя.

Чужая ладонь легла на голову Вэл и мягко погладила. Донна смотрела на неё такими странными глазами, а по щекам её продолжали стекать розовые слёзы. Почему она плакала? Разве случилось что-то ужасное? Рикки всё ещё мог переродиться. Он так просто не умрёт!

Никто не знал его так, как знала Вэл. Они родились с разницей в двадцать три минуты. Братишка вылез раньше, чтобы проверять обстановку снаружи, и с тех пор он всегда был на шаг впереди. Любую тропу проверял на собственной шкуре, а убедившись в её безопасности, позволял себя опередить.

Она неглупая, понимала, что брат во многом ей поддавался.

Да, они часто спорили и дрались, ни дня не прошло в мирной обстановке. Но когда её обижали другие, Рикки всегда заступался. И плевать, кто стоял перед ним: толпа или кузен на несколько лет старше.

В лето на десятом году жизни у них две недели гостил тринадцатилетний двоюродный брат. С первого дня он проявлял враждебный интерес к Вэл, всё по той же причине — лисе не место в волчьей стае. Сначала просто говорил гадости, а позже и физически стал шпынять. Но так, втихую, пока никто не видел.

Тогда за неё и заступился Рикки, сцепившись с этим злобным кузеном.

Гад, конечно, хорошенько наподдал брату, ещё и бабуля его потом отругала за то, что он не смог отстоять честь их ветки в стае и пришлому накостылять. Но для Вэл это не имело значения: выиграл или проиграл. Рикки всё равно выглядел в её глазах героем, потому как заступился и не дал в обиду. Впрочем, в тот день именно она больше всех пострадала из-за того, что полезла помогать брату, а кузен словно только этого и ждал. Кажется, он специально сломал ей ногу. Оттого так и разозлилась бабуля.

В школе у Вэл тоже со многими не клеились отношения. Особенно среди девчонок. Но стоило им узнать, что она младшая сестра Рикки, как к ней сразу менялось отношение. И все тут же хотели с ней дружить. Мгновенно становились невероятно приветливыми и вместе с тем супернавязчивыми. Приставучими, хуже жвачки, прилипшей к подошве кроссовка.

Когда они стали постарше, то мальчики начали проявлять к Вэл странный энтузиазм. Но и там никто не упорствовал. Бросишь, что неинтересно столь тесное общение — тут же отставали, потому как Рикки подкреплял её «нет» своим серьёзным взглядом, а особо непонятливым и врезать мог.