Отдел снабжения (СИ)

Набегавшийся за первую половину дня грузчик-экспедитор ОМТС использует время обеда для восстановления количества растраченных калорий и полноценного отдыха. Он разогревает в микроволновке и с аппетитом наворачивает ароматную вкуснятину, заботливо приготовленную его женой. Немного послушав музыку и полистав новости, Стас падает лицом в стол и засыпает. В таком состоянии он относительно безопасен. Но с неисправимым маньячелло, как именовал его наш прежний завхоз Боровский, надо всегда держать ухо востро. Длинные конечности позволяют наглому типу быстро перекрывать проход к сетевому принтеру, расположенному в другом конце нашего небольшого узкого кабинета. Этот дамский угодник пребывает в полной и непоколебимой уверенности, что его прикосновения всегда желанны и абсолютно уместны. И мои многолетние попытки убедить его в обратном так и не достигли устойчивого положительного результата. Периодически приходится достаточно резко напоминать коллеге, что не каждой сотруднице приятно ощущать себя домашним питомцем, которого можно без разрешения приласкать и потискать. К счастью, у Стаса пониженный болевой порог и непереносимость женской грубости. В общем, если двинешь и наорёшь, на какое-то время помогает. Но совсем не потому, что у маньячелло просыпается совесть. Он начинает дуться и ныть, что не выносит грубых женщин. На что я заявляю, что не люблю липучих, приставучих и невоспитанных мужчин. Но здесь Стас непробиваем, он абсолютно уверен, что неотразимо приятен, а я от него без ума и только набиваю себе цену, прикидываясь паинькой и недотрогой.

Бывает так, что все имеющиеся заявки наш экспедитор успевает выполнить в первой половине дня, но в тот день он отбыл сразу после обеда. Покатавшись часа два, Стас влетел в кабинет в приподнятом настроении и сходу заявил мне игриво:

- Твои воздушные поцелуи растопили моё сердце.

Я в недоумении уставилась на него. Однако нашла нужным поинтересоваться, о каких именно поцелуях шла речь.

- Не прикидывайся, - усмехнулся Стас. – Разве не ты только что стояла у окна и излучала любовь и нежность?

- У какого окна? - строго и недоумённо спросила я.

- Оно у нас одно-единственное, - всё ещё улыбаясь, заметил маньячелло.

- У тебя видения, - не собираясь потакать тупым заигрываниям, огрызнулась я.

- Пытаешься меня разыграть? – высказал предположение Стас. Его довольная улыбка начала кривиться и таять.

- Ещё вопрос, кто кого разыгрывает.

Меня несколько беспокоила новая тактика обычно весьма консервативного в своих отработанных приёмах обольщения коллеги. Оригинальные выходки с использованием фантазии – это точно не его конёк.

- И что, хочешь сказать, что ты не подходила к окну, не смотрела на меня влюблёнными глазами и не посылала воздушные поцелуи? – уточнил Стас довольно резким тоном.

- Я вообще последние сорок минут не покидала рабочее место, - отчеканила я.

Что за идиотская манера приписывать мне свои необоснованные эротические фантазии?

- Хочешь сказать, что мне померещилось? – уже совсем злобненько поинтересовался маньячелло.

- Это был мираж, - стараясь не раздувать конфликт, ответила я.

Стас смерил меня долгим подозрительным и пронзительным взглядом и в очередной раз обозвал странной женщиной. Я нисколько не обиделась, так как никогда не вписывалась в выработанные коллегой стандарты – не пила спиртного, не делала красивую аккуратную стрижку и не считала его образцом настоящего мужчины.

Глава 6

6. Лицо птицы

Довольно скоро мне пришлось убедиться, что мелкие странности, к которым я отнеслась поначалу со свойственным мне скептицизмом, имеют тенденцию становиться всё более изощрёнными. Дошло до того, что я начала всерьёз подумывать о собственном психическом здоровье.

Как обычно, выполняя свои упражнения у излюбленного окна между третьим и четвёртым этажами, я попутно наблюдала за птицами, регулярно посещавшими наш старый орех. Дерево вплотную примыкало к зданию и пока не стало очередной жертвой захватчиков.

Обычными посетителями плодовитого грецкого ореха, разумеется, были вездесущие воробьи. Однако порой их сменяли желтогрудые синички и похожие на них, но розоватые зяблики. Верхние ветки находились на уровне моих глаз, и можно было хорошо рассмотреть пернатых гостей. Пичуги, в свою очередь, не проявляли ни малейшего страха или беспокойства. Скорее всего, они меня просто не видели. Иначе мои интенсивные движения наверняка бы их вспугнули. Хотя согласно научным теориям зрение у птиц гораздо острее человеческого, а стекло они, напротив, в упор не видят и зачастую не воспринимают в качестве опасности. Есть даже специальные способы, помогающие сделать невидимую преграду видимой птичьим глазам и спасти жизни пернатым, любящим врезаться в застеклённые небоскрёбы.