Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

— Сбежала девка малазийская и решила избавить себя от преследования. Плюс ко всему, она неплохо подстраховалась. Свалит на тебя все грехи, а потом заявит, что ты смылся в другой мир и ищи тебя, свищи. Ну, и золотишко при себе оставит. Ей ж не известно, что ты следом сунулся.

— Неплохо придумано! Какая интриганка пропадает, — похвалил своего врага я.

Мы бы еще долго рассуждали о зловещей красоте портрета. Возможно, я бы захотел снять его и увезти домой на долгую память о приключении в мире сказок. Но вдруг что-то сбило Ивана с ног. Парень грохнулся, больно ударившись затылком о землю.

— Колобок! — я ткнул пальцем в укатывающийся в сторону казино круглый объект.

Первый раз вижу, чтобы булка катилась сама! В гору!

Иван среагировал мгновенно. Он вскочил, достал из-за пазухи чертеж, и, хихикая, принялся сравнивать габариты.

— Ты что, дурень? — я прервал его бессмысленное занятие, хотя и понимал, что друг решил посмеяться над творением стариков. — Миллиметры потом выверять будешь.

— Да я смотрю, дед-то на чертеже глазки и ротик нарисовать забыл, — глумливо заявил напарник. — Ладно, шутки в сторону, взять Колобка и доставить по адресу!

И мы с Милагрес бросились, сбивая всех на своем пути, следом за шустрой булкой.

Внутри ночной клуб напоминал самое обыкновенное увеселительное заведение. Правда, в отличие от 'Веселой Коши', тут под потолком были развешены разноцветные светильники, и музыкальные инструменты у менестрелей отличались. Вдоль одной из стен стояли яркие ящики с черными ручками, за каждым из них сидело по худому костлявому существу с изящными козлиными рогами. Виляя длинными хвостами с кисточками на кончике, нечисть то и дело дергала ящики за ручки, а потом ждала чего-то. Изредка эти странные аппараты выплевывали черненьким рогатикам монеты, что несказанно радовало существ.

— Черти с игровыми автоматами расстаться не могут, — махнул рукой в сторону рогатиков Иван.

По залу ходили бледнолицые девушки в изящных синих сарафанах и такие же как и они, худые, со скучными выражениями на лицах, молодые люди в белых рубахах без вышивок. В их глазах не читалось ни одной эмоции, словно смотрели они сквозь посетителей и выполняли исключительно данные им указания.

— Упыри, — прокомментировал Дураков и постарался как можно быстрее пройти мимо направляющейся в нашу сторону девушки и не попасть в поле зрения нежити.

На освещенной желтыми и красными прожекторами сцене плясали две, как я понял по чешуйчатым рукам и синеватой коже, русалки в юбочках из папоротников и лифах из кувшинок, а вокруг микрофона, извивался змеей большой заяц с небывалой для Руси черно-коричневой шерстью. И напевал он знакомый московский мотив: 'Я шоколядный заяц, я лясковый мерзаяц, я сладкий на все сто! О, о, о!

Красивые ритмичные движения русалок завораживали, и, глянув одной из них в глаза, я с трудом смог посмотреть куда-либо, только не на гибкое тело девушки.

— Не смотри им в глаза, Неб, — шепнул Иван, — не то она обернется твоей любимой, зачарует и в омут утащит! Утопит, то бишь!

Я тут же живо представил, как вульгарно одетая девица превращается в мою милую Маш-шу. И мне это, надо сказать, понравилось. Мне так хотелось не просто увидеть невесту и обнять ее. Я живо представил, как беру ее на руки и уношу со сцены. Куда — придумаем, решим по обстоятельствам, особенно, когда впереди целая ночь. Пускай даже такая короткая как тут, в России. Но сразу же другая, страшная мысль, пресекла все мечтания: это получится не настоящая Маш-шу! Я буду ласкать другую, целоваться с ней до самого рассвета, пока золотые лучи бога солнца не прояснят мой разум, и я не увижу, какую страшную ошибку совершил! Бедная девушка себе места не находит в Москве, а я заглядываюсь на упругие груди русалок, и то, благодаря их магии. Если б не колдовство, я бы на эту синекожую уродину и не посмотрел бы.

Я пришел в себя, когда Иван отволок меня достаточно далеко от сцены. Иллюзия развеялась, однако я чувствовал желания собственного тела и с трудом сдерживал их. Будь проклята магия этих водных дев!

— Так, где Милли? — буркнул Иван.

Он-то знал, чем чревато заглядываться на русалок, заявил, будто читал об этом в руководствах молодого агента ОСЯ. Правда, мне почему-то сдается, что попался он пару раз в зачарованные сети синекожих дев. Так. Янсен. И, правда, где она? Пока я оглядывался по сторонам, стараясь избегать сцены, лишь бы не пересечься с изумрудными глазами танцовщицы, Дураков справился с задачей и приволок девочку. Оказывается, она собиралась выскочить к микрофону и подпевать коричневому зайчику.

— Это моя любимая песня! — вопила девочка на весь клуб.

Но вопли ее тонули в ритмичной громкой музыке. Нет, не лесоморской народной. Я узнавал московские мелодии, слышанные мной через вещательные коробочки в доме у Юли, в магазинах торговцев большого города.