Отдел убийств: год на смертельных улицах

Через два часа в «Маркет Баре» Макларни в голову дало пиво, и он просит девушку пересказать эту мерзопакостную историю. Она рассказывает. Эта девятнадцатилетняя официантка из спортивного бара в центре пошла вместе с копами, прокурорами и семьей Кэссиди в «Маркет» по настоянию Макларни. Она героиня, говорил он, и заслуживает выпить. Он несколько минут слушает ее один, потом начинает подзывать остальных из Западного.

– Винс, подь сюда.

От стойки подходит Моултер.

– Это Винс Моултер, – представляет его Макларни. – Он работал с Джином. Расскажи ему, как та присяжная назвала Бутчи миленьким.

В двух столиках от них Джин Кэссиди тихо попивает газировку и посмеивается над шутками. Они с Патти пробудут здесь еще пару часов – достаточно, чтобы через час Макларни успел познакомить их с молодой присяжной.

– Спасибо, – говорит ей Кэссиди. – Вы знаете, что поступили правильно.

– Знаю, – смущается она. – Удачи вам с ребенком и все такое.

Макларни, уже немного перебравший, слушает их диалог от стойки и улыбается. Они сидят до часа ночи, когда Никки уже выходит из-за стойки протирать столики. Кэссиди ушел, за ним потянулись Белт, Таггл и Герш. Макларни, Моултер, Бимиллер и еще пара человек остаются, и вот наконец на выход собирается молодая присяжная.

– Когда тут закроются, мы поедем на Клинтон-стрит, – говорит ей Макларни. – Если хочешь, давай с нами.

– А что там на Клинтон-стрит?

– Священная земля, – шутит другой коп.

Не успевает она ответить, как Макларни чувствует, что сморозил глупость. Тупик Клинтон-стрит – лучшее местечко для посиделок во всем Юго-Восточном районе, но там всего лишь прогнившая верфь. А эта девушка – нормальная. Цивилка.

– Клинтон-стрит – это пирс в паре минут отсюда, – объясняет смущенный Макларни. – Винс сгоняет за пивком и привезет туда. Ничего особенного.

– Мне надо домой, – неловко говорит она. – Правда.

– Ну ладно, – отвечает с облегчением Макларни. – Винс подвезет тебя до твоей машины.

– Спасибо за пиво, – говорит она. – Должна сказать, не хотела бы это повторять, но опыт был интересный. Спасибо.

– Нет, – говорит Макларни, – это тебе спасибо.

Винс Моултер уходит с девушкой. Макларни допивает и оставляет чаевые для Никки. Проверяет, что не забыл ключи от машины, кошелек, значок, пушку – обычная барная опись имущества, после чего можно выходить.

– А ты думал, ей захочется на Клинтон-стрит? – спрашивает Бимиллиер, подняв брови.

– Ты не понимаешь, – раздраженно ворчит Макларни. – Она героиня.

Бимиллер улыбается.

– Кто будет? – спрашивает Макларни.

– Ты, я, Винс, может, еще кто. Я сказал Винсу захватить пару ящиков.

Они выезжают в разных машинах, направляясь на юго-восток через ряды домов в Феллс-Пойнте и Кантоне. Сворачивают на Клинтон-стрит на краю гавани, потом проезжают на юг еще с полкилометра, после чего дорога кончается в тени башен «Лехай Цемент». Справа – склад из гофрированного железа. Слева – обшарпанный портовый терминал. Когда они выходят, на улице тепло, а от воды в гавани слегка тянет вонью мусорных барж.

Моултер, задержавшись на десять минут, приезжает с двумя ящиками «Курс Лайт». Макларни и остальные полицейские продолжают, на чем остановились, – голоса в теплой весенней ночи становятся громче, несдержаннее. Моултер ловит в машине FM-станцию и делает погромче. Так проходит час полицеского юмора и разговоров о работе; Макларни вкладывается парочкой баек из убойного.

Вскоре пара десятков серебристых пустых банок качается на воде или валяется у металлического бока склада.

– Тост, – говорит Бимиллер.

– За Западный.

– Нет. За Джина.

– За Джина.

Они выпивают, и Моултер делает радио еще громче. Через несколько минут они замечают у ворот склада одинокий силуэт – возможно, сторожа.

Бимиллер видит его первым.

– Сержант, глянь.

Макларни поправляет очки на переносице. Сторож просто стоит и смотрит на них.

– Не парьтесь, – говорит Макларни. – Я все улажу.

Он берет непочатую банку – что-то вроде мирного подношения – и идет к воротам. Охранник, оперевшись на металлический поручень лестничной площадки, смотрит с нескрываемым презрением. Макларни улыбается с извиняющимся видом.

– Как жизнь? – спрашивает он.

Тот сплевывает.

– Вам, уродам, заняться нечем, кроме как тут шуметь? Вы себя кем возомнили?

Макларни смотрит на свои ботинки, потом – в лицо сторожу. Его голос – чуть громче шепота.

– Что-то мне подсказывает, – говорит он, – тебе не хочется спускаться и повторять мне это в лицо.

Сторож не двигается с места.

– Я так и думал.

– На хер иди, – отвечает сторож, уходя в ворота. – Я вызываю копов.

Макларни прогулочным шагом возвращается на пирс, где на него вопросительно смотрят остальные гуляки.

– Что сказал? – спрашивает Моултер.

Макларни пожимает плечами.

– Мы пришли к пониманию. Он вызывает полицию, а мы валим отсюда.

– Куда?

– Куда-нибудь недалеко.

– Калвертон?

– Калвертон.

Пиво быстро делят, и они рассаживаются по трем машинам. При звуке двигателей сторож выбегает обратно к воротам – записывать номера. Они мчатся по Клинтон-стрит с выключенными фарами – беглецы в собственном городе.