Отдел

Сергея Сергеевича заметно развезло, и это не было удивительно – пил он почему-то больше всех. Это было странное, непривычное взгляду Игоря армейское опьянение, о котором он, в основном, только слышал, но редко наблюдал вживую. Он слышал, как некоторые офицеры непрерывно пребывали в таком состоянии чуть ли не годами, практически не теряя лица и поднимаясь по армейской карьерной лестнице, пока их не скашивала белая горячка. Лицо Сергея Сергеевича, и без того красное, стало еще краснее в некоторых местах, как то: нос, щеки, верхние части ушей; на лбу его проступил пот, а в речи стал угадываться этакий командный напор, будто Сергей Сергеевич стоял на плацу и своим голосом продавливал толстоту окружающего его воздуха. Иногда это было настолько громко, что Игорь ловил себя на том, что невольно морщится. Морщился и Молодой. Игорю Васильевичу же было, видно, не привыкать к таким интонациям, и он даже несколько развязно, как бы даже слегка развалился по столу своими локтями.

– Я даже думаю, – продолжал Сергей Сергеевич, – вот это все безумие окружающее, оно откуда пошло? Это мы сами, или все же каким-то влиянием заразились? Взять нашу страну к примеру. Сколько лет боролись с коммуналками, пытались отделить себя от соседей, уйти от общежития, от кухни общей, от очереди в туалет и ванную. Вроде бы только все разрешилось, и на тебе, появились социальные сети, которые, по сути дела, та же самая байда. Вроде бы люди столько лет боролись за закрытость, за одиночество, за какую-то свою будку, куда никто не смеет влезать. И тут же со всеми своими болячками лезут в Интернет и готовы обсуждать то, что раньше шепотом обсуждали бы только их соседи по коммуналке или во дворе. Это ужас, что творится. И ладно бы анонимно, как к врачу сходить, я не знаю. Но нет ведь. Лезут под своими именами и фамилиями, со своими фотографиями. Это наше человеческое, интересно, или все же такое влияние извне? Лет двадцать назад эти же люди в ужас пришли бы от мысли, что их семейный альбом посмотрят хотя бы сто человек, а сейчас только в путь.

– У меня зять такой, – поделился Игорь Васильевич, – он на всех фотографиях почему-то в семейных трусах, хрен его знает почему, но так выходит. Даже к друзьям ездил на зимние шашлыки, все в шапках, куртках, а он в сапогах и труханах. День города, он опять в трусах в городском пруду, и все это «ВКонтакте» лежит. День десантника, другие купаются в одежде, нет, на нем опять только берет, гитара и трусы. Я ему говорю, ты еще на столбы возле своего дома нацепи своих фоток, он только ржет. Про дочь я вообще молчу. Как она в Турции и Египте фотографировалась и ее камнями мусульмане не закидали – не понимаю. У меня, прогрессивного советского человека, и то такое желание возникло, когда она показывала фотографии и видео, как они весело отдыхали.

Сергей Сергеевич согласно покивал.

– Я, конечно, банальность сейчас скажу, – сказал он, – но раньше народ, несмотря на тоталитаризм, вроде как все равно сопротивлялся. Чтобы за отдельным человеком следить, нужно было кучу времени потратить, а сейчас к нему на ленту заходишь – и все, можно чуть ли ни по минутам воссоздать его жизнь, координаты его телефона отследить – и можно еще больше узнать. Андропову в страшном сне не могло присниться, что граждане добровольно на себе датчики по отслеживанию их в пространстве будут таскать и сами на себя стучать будут. У него бы разрыв шаблона случился от такой научной фантастики. Он бы сказал, что таких идиотов не бывает и быть не может.

Игорь возразил:

– Но ведь если вы сами на эту работу пошли, вы же знали, что вас все время будут отслеживать. Вы же согласились, чтобы вас и дома, и на работе слушали и смотрели. Как у вас вообще крыша выдерживает: знать, что существует круглосуточная слежка, да еще столько лет. Я вон еще года не проработал, а уже на голову это слегка давит.

Сергей Сергеевич какое-то время непонимающе смотрел на Игоря, потом протянул: