Отделенные

И никто не видел пятерых сразу. Пятерых! Где-то Фар слышал, будто ребенка смешанной крови может выносить только эльфийка, и даже тогда чуть ли не половина беременностей заканчиваются выкидышем.

А уж то, что эти пятеро были мощными генасами, причем трое в возрасте, когда сила обычно еще спит, – совсем невообразимая невозможность.

Ирма привела в чувство Мильхэ. Та поднялась и, пошатываясь, подошла к мертвым детям. Зачем-то она начала снимать с маленького иллигена доспех. Чешуйчатый панцирь был… Неестественно маленьким. Непристойно маленьким. Как и мечи, которыми вооружили детей. Убийственно игрушечные.

Никто не успел спросить, какого хррккла она творит, как взрослый полукровка охнул и осел на землю, а потом рассмеялся тихим, хриплым, будто царапавшим ему горло смехом.

Мильхэ с материнской заботливостью уложила труп ребенка на землю, потом подошла к мужчине и села рядом, чтобы осмотреть. И внезапно отпрянула.

– Поняла, да? – сказал полукровка.

Лицо его исказила гримаса то ли гнева, то ли боли, то ли ужаса. А может, и всего разом.

– Отпустите мальчишку, – снова попросил он. – Проявите милосердие, умоляю. Он молод и не смыслит ничего. Он всего лишь инструмент… Как и мы все.

– Кто вы? – спросила Мильхэ.

– Нас обоих зовут Шэквет, мы из Ордена Жизни. Ты не захотел убить ребенка, – сказал Шэквет, глядя на Фаргрена, – и поэтому я решился помочь вам, помочь тем, кто лучше меня; детей все равно послали бы на смерть, а я был мертв, как только пошел против них, так что взял этот грех на себя, – говорил он быстро, будто торопился, и вдруг сильно закашлял. Потом снова взглянул на Фаргрена. – Ты напомнил мне кое-кого, такой же черный волчище.

– Кто ты? – спросил Фар, превратившись в человека.

– Нас посылали на оборотней давным-давно. – Шэквет снова закашлялся. – Может, ты один из тех, кому удалось уйти? К северу отсюда в земле оборотней есть дольмены. Дойди д-до пер-вого.

Он то сипел, то хрипел, его лицо покрылось синими пятнами. Если Мильхэ и делала что-то, это не помогало.

– Ш-шэквет, – позвал их внезапный союзник.

Вода с мальчишки опала на землю. Юный полукровка вскинул голову, подполз ближе к взрослому и что-то произнес. Тот отвечал, но натужно, короткими рублеными фразами, а скоро и вовсе не смог говорить, только хрипел. Затем упал, дергаясь в судорогах, из его рта пошла пена. Вскоре мужчина затих.

– Умер? – спросил Геррет, глядя на последнего живого полукровку: тот будто застыл, а его широко распахнутые глаза казались стеклянными.

Мильхэ просто кивнула.

– От чего?

– Я не знаю, какой-то яд… Не могу понять.

– Он сказал про дольмен. Это же наш дольмен по контракту, – произнес Лорин. – Что за дерьмо жнецовье здесь творится?

Фаргрен почти не слышал их. Слова умершего рвали сознание на куски. «Такой же черный волчище». Такой же, как кто? Что в том дольмене? Что все это значит?

– Фар, – донесся до него голос Рейта, вырвав из болезненных размышлений, – вокруг больше никого?

– В этой гари не учуять ничего. Надо уходить.

Такой же. Как. Кто?

– Хоронить Мастера, – раздался звонкий, дрожащий голос, и разом привел всех в чувство. – Хоронить Мастера, – повторил мальчишка-полукровка, чуть не плача. – Пожалуйста.

– Мешок ему на голову, – процедил Фаргрен, – и линяем, пока нас еще кто-нибудь не нашел.

Мильхэ, так и сидевшая рядом с мертвым взрослым полукровкой, вдруг вытянула руку, взяла мальчишку за подбородок и повернула его к себе. Тот вздрогнул, но эльфийка ничего не делала, только пристально рассматривала.

– Да что с ним возиться! – Фаргрен вдруг рассердился. – Или с собой берем, или шею ему свернуть.

– Он все же совсем мальчишка, – заметил Лорин.

– Ага, и явно знает, что случилось со всеми деревнями на север от Сизого Дола, – возразил Фаргрен. – А там были тысячи мальчишек, а еще женщин, девочек и младенцев.

– Ну, отпускать-то явно не будем, – почесал в затылке Геррет.

– Сворачиваемся, – сказал Фар, – за ночь пройдем еще немного.

Все, услышав неожиданные командные нотки в его голосе, удивленно переглянулись, но он даже не заметил этого. Ему хотелось волком бежать в дольмен.

Мильхэ наконец оторвалась от изучения пленного и оказала всем необходимую помощь. К счастью, потребовалось не очень много. Лечения удостоился и оставшийся в живых полукровка, который хорошо получил по затылку.

– Ирма, сложи мое одеяло – попросила Мильхэ. – Я обыщу убитых.

Факт убийства детей ей явно не нравился. Да, наверное, никому не нравился. Фаргрену тоже. Но он чувствовал облегчение оттого, что маленькие враги мертвы. Если бы не этот Шэквет, убитыми лежали бы сейчас не они. Как вообще дети могут быть такими сильными генасами?

При нападавших ничего не нашлось. Скорее всего, перед атакой они оставили вещи в другом месте. У взрослого полукровки, пошедшего против своих, нашлась потрепанная книжица, при виде которой пленный мальчишка встрепенулся.

– Периамский? – пробормотал Геррет, глянув на исписанные страницы. – Надо забрать, в гильдии точно можно переводчика найти.

Мильхэ запихнула книжку в рюкзак. Потом сняла с одного из трупов медальон.

– Видели где-нибудь еще такое?