Отделённые

Его сестра. Он помнил её четырёхлетней малышкой, а сейчас перед ним — взрослая женщина. И так похожа на мать… Те же волосы, те же глаза, вообще всё как у матери. От отца ей достался только прямой тонкий нос. Котёнок вырос очень красивым. Если не считать шрамов на правой половине лица и шеи.

Фаргрен смотрел и смотрел, не в силах оторвать взгляд.

Ирме сейчас девятнадцать. Не будь она порченой, могла бы быть уже замужем и с одним-двумя ребёнком. И овдоветь, учитывая всё происходящее. Потерять детей… Так может, даже лучше, что она одинока?

Мильхэ выругалась — у неё опять пошла кровь из носа.

— Геррет, «слезу».

— Вторая уже, — пробормотал тот, но всё же достал снадобье.

И сразу же занял прежнее место.

Он и Лорин стояли между остальными членами отряда и селянами. Те буравили наёмников взглядами, но держались подальше, насколько могли в тесном-то подземелье. Мильхэ одним своим видом удалось немного успокоить всех, но было ясно: неверное движение или слово — и быть беде. Поэтому Геррет держал щит.

В подклети находилось чуть больше двадцати человек, не считая наёмников. Мужчины, несколько женщин, пара детей. И никаких ходов или лазов, как в вешкинских подземельях. Кроме того, по которому Ирма притягивала воду.

— Когда у вас началось это? — спросил Геррет.

— Во втором месяце осени, — ответил всё тот же здоровенный мужик. — Даже жатва ещё не кончилась толком.

Несколькими минутами назад он был готов драться с Лорином, и сейчас тоже стоял перед ним и Герретом, чтобы защищать своих, если придётся.

— В Вешках сказали, с севера никто не приходил. Пробовали за помощью послать?

— Несколько раз. Вы от лорда Зандерата?

— От Гильдии наёмников, — ответил Геррет. — Ты кто? Староста?

— Кузнец я. И это мой дом. Ирма продала мне его, — сказал он, бросив взгляд на Фаргрена, но тот не обратил внимания на его слова. — Это рогатый его так? — спросил кузнец, посмотрев на Рейта.

— Ага, жнец.

— Почему вас так мало-то?

— Нас вообще по другому поводу на север послали.

— Стой, в Вешки никто не приходил? А как же Дубки? Да там ещё пара хуторов была…

— В Вешках осталась едва четверть людей, о Дубках вообще забыть можно.

Селяне заохали, зашептались. Одна из женщин заплакала.

— А другие деревни? — спросил кузнец, и голос его дрогнул.

— С основной дороги мы не сворачивали, не знаем.

— А он? — кузнец глянул на Фаргрена. — Его-то где выловили?

— Он с нами.

— Вы хоть знаете, кто он?

— Да.

Геррет решил не упоминать, что о волчьей сути напарника им стало известно чуть меньше двух недель назад. Мало ли. Может, речь не об этом.

— И всё равно с этим отродьем…

Об этом.

— Взрослые оборотни не опасны, — сказал Геррет и понизил голос. — Я так полагаю, он убил здесь кого-то?

— Кого-то?! — возмутился кузнец и мотнул головой в сторону Ирмы: — Её семью. Свою семью. Так что засунь куда подальше байки о том, что эти звери не опасны, — процедил он сквозь зубы.

Фаргрен вздрогнул, услышав последние слова. Зверь. Он — зверь. Он смотрел на Ирму и как наяву видел мать. Отца, братишку Альди, сестричку Ри. Видел то, что натворил. Он убил их всех. Сама Ирма только каким-то чудом выжила. Её шрамы — от его когтей. Лучше бы родители не нашли его тогда в лесу. Или пусть нашли бы мёртвым. Тогда всё было бы по-другому. Они остались бы живы. Как и их дети.

— Убил в детстве, да? — так же тихо спросил Геррет. — Ребёнком ещё?

— И? Какая разница?

— Понятно, — буркнул коротышка, но объяснять ничего не стал.

Лорин услышал вздох Мильхэ и дёрнулся к брату, но та удержала его.

— Жив. Пока. Я сделала всё, что могла… — сказала она и тихо добавила: — Лорин, я не знаю, выживет ли он. Фар, — Мильхэ впервые назвала его неполным именем. — Фар!

Он посмотрел на неё.

— Пойдём наверх. — Мильхэ протянула ему руку. — Нужна твоя помощь.

Когда они вылезли, дом уже не сотрясался от ударов. Древесники, упустив добычу, успокоились, хотя вряд ли ушли далеко. Было мертвенно тихо, даже жутко становилось.

— Надо поставить на место, — пробормотал Фар, глядя на выбитую дверь посреди холодного грязного дома.

— Я навела круг тишины, древесники не услышат нас.

Вот почему так тихо.

— Не хочешь рассказать? — спросила Мильхэ мягким, успокаивающим голосом.

Ледяная ведьма, да? Что за глупости…

— Да нечего рассказывать. Поссорился с отцом и…

Фаргрен почувствовал лёгкую ладонь на своём плече. Она… сочувствует ему?

— Ты не мог этого контролировать.

— Знаю. И? Всё равно я их убил. Убил.

— Мне кажется… — начала Мильхэ, но смолкла. — Где ты был потом? — спросила она после недолгого молчания.

— В Да-Раате. Ушёл оттуда лет десять назад, побродил, да подался в наёмники.

Да, так оно и было. Да-Раат обучил пришлого волчонка, но принять его не мог. Вот он и скитался. Без роду и племени. Без родного логова. Без семьи.

Внезапно ледяная ведьма обняла его. Нет, его, конечно, обнимали и прежде: женщины, немногие друзья и знакомые при встрече. Но чтобы так… Он давно позабыл, что такие объятия вообще существуют: крепкие, тесные, без любого намёка на желание или похоть, тёплые, утешающие, полные сочувствия и заботы. Последний раз так его обнимала мать.