Отдельная реальность

Бахеа, дровосек, небольшого роста тощий человек с острыми чертами лица, пристально смотрел на меня секунду, а затем сказал, что кладовщик обвинял меня в том, что я шпион американской компании, которая собирается открыть рудники на земле яки. Все реагировали, как будто не причастны к подобному обвинению. Кроме того, они все недолюбливали кладовщика, который был мексиканцем или, как говорят яки, йори.

Люсио прошел в другую комнату и вернулся с другой бутылкой баканоры. Он открыл ее, налил себе побольше, а затем передал ее по кругу. Разговор перешел на вероятность того, что американская компания обоснуется в Соноре, и о возможных последствиях этого для яки.

Бутылка вернулась к Люсио. Он поднял ее и посмотрел на содержимое: сколько там еще осталось.

– Скажи ему, пусть не горюет, – прошептал мне дон Хуан. – скажи ему, что ты привезешь в следующий раз еще.

Я наклонился к Люсио и заверил его, что в следующий раз я собираюсь привезти ему не менее полудюжины бутылок.

Наконец, разговор, казалось бы, выдохся.

– Почему бы тебе не рассказать ребятам о своей встрече с мескалито? Я думаю, что это будет намного интересней, чем этот никчемный разговор о том, что случится, если американцы придут в Сонору.

– Мескалито – это пейот, дед? – спросил Люсио с любопытством.

– Некоторые зовут его так, – сухо сказал дон Хуан. – я предпочитаю называть его мескалито.

– Эта проклятая штука вызывает сумасшествие, – сказал Хенаро, высокий угловатый мужчина среднего возраста.

– Я полагаю, глупо говорить, что мескалито вызывает сумасшествие, – мягко сказал дон Хуан. – потому что, если бы это было так, то Карлос не говорил бы сейчас с вами тут, а был бы уже в смирительной рубашке. Он принимал его, и взгляните-ка – он здоров. – бахеа улыбнулся и смущенно сказал: «кто может знать?» – и все рассмеялись.

– Тогда взгляните на меня, – сказал дон Хуан. – я знал мескалито почти всю жизнь, и он никогда не повредил мне ни в чем. – Мужчины не смеялись, но было очевидно, что они не принимают его всерьез.

– С другой стороны, – продолжал дон Хуан, – справедливо то, что мескалито сводит людей с ума, как ты сказал, но лишь тогда, когда они приходят к нему, не зная, что они делают.

Эскуере, старик, приблизительно в возрасте дона Хуана, слегка хмыкнул, покачав головой.

– Что ты хочешь, Хуан, сказать этим «зная»? – спросил он. – Прошлый раз, когда я тебя видел, ты говорил то же самое.

– Люди сходят с ума, когда наглотаются этого пейотного снадобья, – продолжал Хенаро. – Я видел, как индейцы Уичол ели его. Они действовали так, как будто бы у них была горячка. Они дергались, и пердели, и ссали повсюду. Употребляя это проклятое снадобье, можно получить эпилепсию. Именно так сказал мне однажды мистер салас, правительственный инженер. А ведь эпилепсия – это на всю жизнь, заметьте.

– Это значит быть хуже животных, – мрачно добавил Бахеа.

– Ты видел только то у индейцев Уичол, что хотел видеть, Хенаро, – сказал дон Хуан. – например, ты совсем не дал себе труда выяснить у них, что это значит быть знакомым с мескалито. Насколько я знаю, мескалито никогда никого не сделал эпилептиком. Правительственный инженер – йори, и я сомневаюсь, чтобы йори знал что-либо об этом. Ты, верно, не думаешь, что все те тысячи людей, которые знают мескалито, – сумасшедшие, или не так?

– Они должны быть сумасшедшими или очень близко к тому, чтоб делать подобные вещи, – ответил Хенаро.

– Но если все эти тысячи людей сумасшедшие в одно и то же время, то кто будет делать их работу? Как они ухитряются выжить? – спросил дон Хуан.

– Макарио, который приехал с той стороны – из США – рассказывал мне, что всякий, кто принимает пейотль, отмечен на всю жизнь, – сказал Эскуере.

– Макарио лжет, если он так говорит, – сказал дон Хуан. – я уверен, что он не знает того, о чем говорит.

– Он действительно говорит очень много лжи, – сказал Бениньо.

– Кто такой Макарио? – спросил я.

– Он индеец яки, который живет здесь, – сказал Люсио. – он говорит, что он из Аризоны и что во время войны он был в Европе. Он рассказывает всякое.

– Он говорит, что был полковником, – сказал Бениньо.

Все рассмеялись, и разговор ненадолго перешел на невероятные рассазы Макарио, но дон Хуан вновь вернул его к теме мескалито.

– Если все вы знаете, что Макарио лжец, то как же вы можете верить ему, когда он говорит о мескалито?

– Ты имеешь в виду пейот, дед? – спросил Люсио, как если бы он действительно пытался определить смысл термина.

– Да. Черт возьми.

Тон дона Хуана был острым и резким. Люсио невольно распрямился, и на секунду я почувствовал, что все они испугались.

Затем дон Хуан улыбнулся и продолжал спокойным голосом:

– Разве вы – друзья, – не видите, что Макарио не знает того, о чем говорит? Разве вы не видите, что для того, чтоб говорить о мескалито, нужно знать?

– Опять ты пришел туда же, – сказал Эскуере. – что, черт возьми, значит это знание. Ты хуже, чем Макарио. Тот, по крайней мере, говорит то, что у него на уме, знает он это или не знает. Уже много лет я слышал, как ты говорил, что нам нужно знать. Что нам нужно знать?