Отдельная реальность: Дальнейшие беседы с доном Хуаном

— И что же он делает с твоим телом? — спросил я.

— Горячий ветер рассказывает моему телу исключительные вещи, — ответил дон Хенаро.

Он повернулся к дону Хуану, и глаза его заблестели.

— Не так ли?

Дон Хуан утвердительно кивнул.

Я сказал им, что сезон горячих ветров Санта Анна был худшим временем года для меня, и поэтому очень странно, что дон Хенаро приезжал искать ветер, тогда как я убегал от него.

— Карлос не переносит жары, — сказал дон Хуан дону Хенаро. — Когда становится жарко, он задыхается, как ребенок.

— За…что?

— 3а…дыхается.

— Боже мой! — сказал дон Хенаро, изображая беспокойство, и неописуемо смешным жестом выразил крайнее отчаяние.

Потом дон Хуан объяснил ему, что я так долго не приезжал из-за неприятного приключения с союзниками.

— О, так ты наконец встретил союзника! — сказал дон Хенаро.

— Кажется, да, — осторожно ответил я.

Они расхохотались. Дон Хенаро два или три раза легонько похлопал меня по спине. Я расценил этот жест как выражение сочувствия. Задержав руку на моем плече, он посмотрел мне в глаза, и я почувствовал спокойную удовлетворенность. Но это длилось лишь мгновение, а потом дон Хенаро произвел со мной какую-то невообразимую манипуляцию, и на меня вдруг навалилась такая тяжесть, будто на плечи мне взвалили валун. Ощущение было таким, словно вес его руки увеличился в десятки раз. В конце концов я не удержался и под этим грузом начал сгибаться вперед, пока не стукнулся головой о землю.

— Малютке Карлосу нужна помощь, — сказал дон Хенаро, бросив на дона Хуана заговорщицкий взгляд.

Я выпрямился и посмотрел на дона Хуана, но он глядел куда-то вдаль. Я с досадой подумал, что дон Хуан ведет себя так, словно не имеет ко мне никакого отношения. Дон Хенаро засмеялся. Похоже, что он ждал моей реакции.

Я попросил его еще разок положить руку мне на плечо, но он не захотел. Я потребовал, чтобы он хотя бы объяснил, что это было. Он усмехнулся. Я снова обратился к дону Хуану:

— Рука дона Хенаро была такой тяжелой, что чуть не раздавила меня.

— Ничего по этому поводу не могу сказать, — произнес дон Хуан в своей комической манере. — Он никогда не клал руку мне на плечо.

И они оба расхохотались.

— Что ты со мной сделал, дон Хенаро? — спросил я.

— Положил руку тебе на плечо, только и всего, — ответил он невинно.

— Положи еще раз.

Он отказался. Тут вмешался дон Хуан и попросил меня рассказать дону Хенаро о том, что со мной происходило в ту ночь в горах. Я решил, что от меня требуется подробный отчет, и принялся рассказывать с полной серьезностью. Но чем серьезнее я становился, тем сильнее они хохотали. Я даже пару раз останавливался, но они просили продолжать. Когда я закончил, дон Хуан сказал:

— Союзник придет к тебе независимо от твоих чувств, — сказал дон Хуан, когда я закончил свой отчет. — Я имею в виду, что тебе ничего не нужно делать для того, чтобы приманить его. Ты можешь сидеть без дела или думать о женщинах и вдруг — хлоп! — кто-то похлопает тебя по плечу. Обернешься — а сзади стоит союзник.

— Что я могу сделать, если такое произойдет?

— Э-э, минуточку, — сказал дон Хенаро. — Вопрос некорректен. Надо спрашивать не о том, что ты можешь сделать, — ты не можешь сделать ничего, и это вполне очевидно, — а следует спросить: что может сделать воин?

Моргая, он повернулся ко мне, склонив голову вправо и скривив рот.

Я посмотрел на дона Хуана, пытаясь по его виду понять, шутит дон Хенаро или нет, но дон Хуан сидел с каменным выражением лица.

— Ладно, — сказал я. — Что делает в таком случае воин?

Дон Хенаро подмигнул и почмокал губами, как бы подбирая подходящее слово. Он неотрывно смотрел на меня, потирая подбородок.

— Воин делает в штаны, — произнес он с величественной невозмутимостью, доступной только индейцу.

Дон Хуан закрыл лицо руками, а дон Хенаро хлопнул ладонью по земле, и оба разразились хохотом.

— Страх есть нечто такое, с чем никогда нельзя полностью разделаться, — сказал дон Хуан, отсмеявшись. — Если воина застали врасплох в настолько жесткой ситуации, он, не задумываясь, поворачивается к союзнику спиной. Воин не может индульгировать, поэтому он не может умереть от страха. Воин позволяет союзнику прийти только тогда, когда находится в хорошей форме и готовности. Когда воин достаточно силен для схватки, он открывает свой просвет, бросается на союзника, хватает, держит его прижатым к земле и неотрывно смотрит на него столько, сколько нужно, а потом отводит глаза и отпускает союзника на все четыре стороны. Воин, дружок, он воин и есть. В любой ситуации он — мастер.

— Что будет, если слишком долго смотреть на союзника? — спросил я.

Дон Хенаро посмотрел на меня и изобразил пронзительный взгляд.

— Кто знает? — сказал дон Хуан. — Может, Хенаро расскажет тебе, что было с ним…

— Может, и расскажу, — промолвил дон Хенаро и усмехнулся.

Дон Хенаро встал, потянулся, хрустнув суставами, и вытаращил глаза, так что они округлились и стали совершенно безумными.

— Хенаро собрался пустыню встряхнуть, — продекламировал он и направился в чаппараль.