Отделы

Повернувшись к напарнику, О’Салливан потряс у него перед носом бумагами.

– Скажите, ваши аналитики и теоретики всерьёз кропают подобное?

Траутманн прищурился, вчитываясь в название эссе.

– О, та-та, ошень люпопытное исслетофание. Unbezahlbar[14] токумент. Сотершит все неопхотимые отфеты.

– Ответы на что?

– Ну как ше? Пошему происхотят паратоксы фремени, которые мы постоянно наплютаем. Расве вы никокта с ними не darauf gestossen[15]? Самые простые, inl"andisch[16] случаи, снакомые всем…

О’Салливан пожал плечами и покачал головой, показывая, что не понимает, о каких бытовых случаях идёт речь.

– Претстафьте, што у вас стоит на плите Pfanne[17] с пульоном и вы сопираетесь фарить суп. Мошете профести эксперимент хоть сафтра. Стелайте дфе попытки: с отной и той ше Pfanne, с отним и тем ше количастфом воды, отними и теми ше инкретиентами и на огне отинаковой интенсифности. Но ф первом случае стойте, не отхотя от плиты, а во фтором пропуйте што-нипуть телать parallel zur[18]. Например, потметайте пол или мойте посуту. При рафных исхотных танных во фтором случае Pfanne сакипит быстрее и ваш суп убешит. Если ше бутете слетить, варево сакипит намноко посше – в этом вам помошет упетиться люпой кронометр. И такое мошно наплютать с чем укотно – кипятите кофе, шарьте котлеты, пеките пирок…

Слушая Траутманна, О’Салливан поймал себя на мысли о том, что в экспериментах нет нужды. Немец был абсолютно прав, с подобной нелинейностью времени и впрямь сталкивался каждый. Сколько раз сам Киран с ругательствами врывался на кухню, обжигаясь снимал с огня кастрюлю или кофейник и протирал тряпкой старенькую плиту, пока то, что убежало, не засохло.

– Завидую я вам, – сказал он, косясь на напарника, – можете позволить себе сколько угодно рассуждать и фантазировать об отвлечённых понятиях… У нас не так. Каждый визит sidhe в наш мир оборачивается жертвой. От такого при всём желании не отвлечёшься. Ни в чём неповинные люди оказываются не в том месте и не в то время. Им не везёт и они привлекают к себе внимание «маленького народца». Люди, которые могли бы ещё жить и жить, превращаются в пустую оболочку, из которой высосали жизнь, а затем просто выбросили вон… Всякий раз думая об этом, я не могу не сетовать на чудовищную несправедливость происходящего…

Киран невольно задумался о деле О’Холлорана, мысленно вернувшись в то время. Он тогда только-только начал стажироваться у О’Мэлли и это было его самое первое дело. Старина О’Мэлли тогда находился в самом расцвете сил; лет ему было чуть больше, чем сейчас Кирану…

Патрик О’Холлоран служил полицейским инспектором в графстве Лимерик и был не таким, как большинство провинциальных полицейских в Ирландии. Те только рады сбагрить кому-нибудь трудное и запутанное дело. Обычно, когда к ним приходят агенты из отделов, проблем не возникает. А О’Холлоран, вопреки ожиданиям, оказался другим – не в меру ретивым и на редкость упрямым. Он во что бы то ни стало хотел сам докопаться до истины. Его любопытство и его самонадеянность его и сгубили.

С тех пор прошло почти двадцать лет, но О’Салливан до сих пор помнил этого строптивого инспектора, решившего утереть нос столичным выскочкам, каковыми он считал агентов «Сигмы». Старина О’Мэлли в тот раз дал маху – никакой имидж строгих костюмов не помог воздействовать на инспектора, тот всё равно поступил по-своему, несмотря на строжайший запрет. Да, бывает и такое…

Проведя всю ночь в дороге, агенты, как и рассчитывал О’Салливан, прибыли на место ранним утром следующего дня, когда даже петухи на окрестных фермах ещё спали. Местность выглядела, как и двадцать лет назад – поля и фермы, фермы и поля. Типичная для южного Лимерика сельская глушь. Просёлочная дорога в столь ранний час была совершенно пуста.

С утра неожиданно распогодилось, на ясном небе не было ни облачка. Дул лёгкий ветерок, насыщенный утренней прохладой. Но поскольку это была Ирландия, погода в течение дня запросто могла испортиться… О’Салливан вспомнил прочитанное эссе. Очевидно темперамент ирландцев как-то особенно быстро превращал хорошую погоду в плохую. Или наоборот, не умел надёжно преобразовать плохую погоду в хорошую. С ума можно было сойти от подобных идей!

Траутманн первым вылез из машины и потянулся, разминая кости и суставы. О’Салливан сверил по навигатору указанные директором координаты GPS.

– Это вон там, – сориентировался он, – в поле.

– Странно, што местные шители ещё не опнарушили тело, – заметил немец. – Наферняка тут у фсех сопаки, которые долшны были почуять нелатное…