Отделы

– Собаки, кстати, не реагируют на sidhe, – возразил О’Салливан. – Те возвращают жертву, когда начинает темнеть. В подобных местах люди постарше уже ложатся спать, потому что назавтра им с ранья вставать, а молодые сбиваются в компании и отправляются в ближайший бар. По полям в это время могут хоть черти скакать, на них никто не обратит внимания. А вот наши спутники засекают возвращенца, потому что тот ещё жив и создаёт тепловую сигнатуру. Обычно нам хватает времени, чтобы прибыть на место ранёхонько, вот как сейчас, и забрать тело без свидетелей. Всё-таки Ирландия – относительно небольшой остров.

– Знашит тля фсех О’Холлоран и далше бутет сшитатся пропафшим бес вести? – ужаснулся Траутманн. – Nicht gut[19]. Вы не щадите его ротных и плиских.

– Почти двадцать лет прошло, – хмуро ответил О’Салливан, которому не нравилось оправдываться. – Его родные и близкие уже смирились с потерей. Не щадить их – означало бы вновь разбередить старые раны.

Он пересёк обочину и подошёл к проволочной изгороди, отделявшей частные фермерские владения от государственной дороги. Изгородь была примерно по грудь взрослому человеку. Конкретно это поле, судя по всему, предназначалось в качестве пастбища для крупного рогатого скота. Ветер колыхал верхушки трав и они перекатывались волнами, словно зелёное море. Брюки агента моментально намокли от росы.

Тело О’Холлорана лежало буквально в нескольких ярдах за изгородью. Его можно было разглядеть в траве, только если хорошенько вглядеться. О’Салливан выглядел мрачнее тучи, когда указывал на него напарнику:

– Формально sidhe никого не убивают. Все их жертвы возвращаются из «гостей» живыми и из последних сил пытаются доползти до цивилизации, до людей, до жилья. В каких-то единичных случаях им это, бывает, удаётся, но обычно жизнь покидает их гораздо раньше.

Траутманн подошёл поближе к изгороди и уставился на раскинувшегося в траве полицейского инспектора. От нескрываемого любопытства продолговатое лицо немца вытянулось ещё сильнее.

– Нам мошно к нему прикасаться? – спросил он почему-то шёпотом.

– Конечно можно, он же не чумной, а всего лишь мёртвый. – О’Салливан начал перелезать через ограду. – Заберём его с собой и передадим нашим экспертам, пускай изучают. Должен же, чёрт возьми, хоть кто-нибудь наконец вытрясти из этих тел нечто, что помогло бы отделу приблизиться к разгадке тайн sidhe!

Не обращая внимания на утреннюю росу, намочившую его костюм, агент О’Салливан прошёл сквозь высокую траву к телу, ухватил его за руки и волоком потащил к ограде. Руки окоченевшего инспектора оказались весьма кстати вытянуты вперёд – перед смертью он изо всех сил полз к ограде, возможно, услышав шум автомобиля на дороге.

– Стойте там, где стоите, агент Траутманн, – пыхтя от натуги, произнёс О’Салливан. – Я передам вам тело отсюда, вы с той стороны подхватите и мы вдвоём перекинем его через ограду.

– Tats"achlich feldarbeit[20], – пробормотал Мориц Траутманн.

Крякнув, О’Салливан приподнял инспектора за плечи и попытался закинуть на ограду. Траутманн с противоположной стороны схватил за локти и потянул тело на себя. Ирландец поднял ноги, после чего труп инспектора перевалился через проволоку и тяжело шмякнулся на землю.

– В машине лежат мешки для трупов, принесите один, – попросил О’Салливан и полез обратно через ограду. Столбик в этом месте не выдержал и накренился, проволока слегка провисла.

Траутманн принёс мешок и отдал О’Салливану. Пока тот разворачивал и расправлял его на земле, немец с лёгкой гримасой брезгливости перевернул тело инспектора на спину.

– Meine Heilige[21]! – воскликнул он, не удержавшись. – По нему не скашешь, што он пропатал тфатцать лет. Выклятит как на послетнем фото ис личного тосье. Долшен приснаться, акент О’Саллифан, витеть это сопстфенными гласами – не то ше самое, што читать оп этом ф токументах.

– Так только кажется, – ответил О’Салливан, укладывая руки мёртвого инспектора вдоль тела, чтобы оно поместилось в мешок. При этом закостеневшие суставы и сухожилия издавали омерзительный хруст. – Изнутри этот парень окажется старой-престарой развалиной, помяните моё слово. Если будет желание, поприсутствуйте на вскрытии – сами убедитесь.

– Нет-нет, danke[22], – побледнел Траутманн. – Я не болшой люпитель фсех этих фисиолокических потропностей. Поферю на слофо.

Вдвоём уложив тело в мешок, агенты подняли его и погрузили в машину. Вокруг по-прежнему не было видно ни души.

О’Салливан отряхнул руки.

– Сейчас в распоряжении отдела имеются спутники, способные разглядеть на земле мелкую монету, причём во всех оптических диапазонах. Искать возвращенцев теперь довольно легко. Вы даже не представляете, сколько хлопот, беготни и геморроя было в нашей работе в прежние времена…

Мориц Траутманн с надеждой всмотрелся вдаль – предположительно в том направлении, откуда отчаянно полз умиравший О’Холлоран.

– Их ше там сейшас нет? – спросил он с робкой надеждой, не сильно рассчитывая на положительный ответ.

О’Салливан понял, что имеет в виду его новый напарник.