Отделы

– Мошет заотно поетим? – предложил Траутманн и О’Салливан не стал возражать – давно не евши, агенты испытывали зверский голод. Секретную папку они на всякий случай взяли с собой.

В закусочной ирландец на правах местного жителя заказал им с напарником самые обычные сытные блюда – свиной стейк с картофелем, десерт и кофе, крепкий кофе – потому что агенты не спали уже больше суток.

– Ich habe bemerkt, dass[23] фикура, остафленная на полье, не просто крук, она слошнее, – сказал Траутманн, жадно расправляясь со стейком.

О’Салливан пожал плечами.

– Иногда бывают и одиночные круги. Иногда концентрические спирали, иногда что-то, похожее на гантель. Но чаще всего мы находим сложные конфигурации из нескольких кругов различного диаметра…

Он подождал, пока официантка, снующая между столиков, пройдёт мимо, после чего извлёк из папки одну из чёрно-белых фотографий.

– Вот фигура с места исчезновения О’Холлорана. Она ориентирована строго по оси север-юг. Вы можете видеть по центру большой круг, ярдов сто в поперечнике. С юго-запада и юго-востока к нему примыкают под углом сто двадцать градусов друг к другу две связки постепенно уменьшающихся кругов, как бы нанизанных на одну ось. Третья связка кругов примыкает с севера и состоит из ещё двух кругов меньшего радиуса. Все круги соединены друг с другом и с центральным кругом «перемычками» шириной с двухполосную просёлочную дорогу. Когда мы посадили вертолёт и О’Мэлли отправил меня со счётчиком Гейгера осмотреть фигуру, я обратил внимание на ячменные стебли – они были примяты так плотно, словно их утрамбовали асфальтовым катком. Кстати, с земли совершенно невозможно определить, что стоишь посреди такой вот сложной фигуры, всю её целиком можно рассмотреть лишь с воздуха.

Довольно быстро покончив с основным блюдом, Траутманн так же жадно набросился на десерт – черничный пирог.

– Entschuldigen Sie mich[24], но ф исученных бумаках я не нашёл ни отной итеи, пошему фейри остафляют эти круки.

О’Салливан поглощал еду медленно и аккуратно, словно выпускник пансионата для благородных аристократов. Каждый кусок он тщательно пережёвывал и запивал большим глотком кофе.

– Дела о пропавших ведут полевые агенты, а не аналитики. Там и не должно быть никаких идей. За идеями вам нужно обращаться совсем к другим людям, я вас потом познакомлю… Вообще народ у нас в сельской глуши настолько привык к фигурам на полях, что уже не обращает на них внимания. Вдобавок в тот раз фермеры были взбудоражены неофициальным расследованием инспектора и заняты его поисками. Помнится, о появлении кругов упомянула всего одна газетёнка, которую никто толком не читал. Газеты в сельской местности обычно используются вовсе не для чтения… Совсем другое дело – общественность и пресса в крупных городах. Эти неравнодушны ко всему таинственному и сенсационному, а кроме того недоверчивы и дотошны, их вокруг пальца не обведёшь. Только ради них мы и лезем вон из кожи, сочиняя и распространяя дурацкие версии о якобы имеющих место проделках шутников и мистификаторов, которые по ночам забираются в поля и ловко приминают траву при помощи палок, кольев и верёвок.

Агент дожевал очередной кусок, сделал большой глоток кофе и продолжил:

– Полиция, поскольку пропал один из них, развернула, помнится, кипучую деятельность, в которую мы не лезли, потому что знали, что копы всё равно ничего не найдут. Они выпустили в поле целую свору служебных собак, но те смогли проследить путь инспектора лишь до того места, где он сошёл с тропы и потопал напрямик через целину. Это было примерно там, где инспектора заметили Джиллиган и Гэллоуэй. Сколько ищейкам ни совали под нос вещи О’Холлорана, собаки бестолково топтались на месте, скулили и косились на людей виноватыми глазами.

– Кто ше они, эти фейри? – задал Траутманн, быть может, самый главный за день вопрос. – И зачем им hinraffen[25] лютей?

– Предположений, – задумчиво ответил О’Салливан, – на этот счёт не меньше, чем у вашего отдела насчёт хроноклазмов. Кое-какая картина, разумеется, у нас сложилась, однако в ней всё ещё слишком много неясного. Обычно принято полагать, что sidhe – это элемент фольклора, сказка, вымысел, как великаны из истории про Джека и бобовый стебель. Вот только наша сказка обернулась вдруг явью и явь эта никому не сулит ничего хорошего. Мир sidhe (или миры – мы точно не знаем, может их несколько), судя по всему, сосуществует параллельно с нашим. Мы не можем в него даже заглянуть, не то что войти (потому что не знаем, как, где и куда входить и чем заглядывать), а вот sidhe спокойно сюда приходят. Заявляются в любое время, когда пожелают, и могут по своему усмотрению появиться в любом месте. Словно оба мира разделены некой односторонне прозрачной завесой, как стекло в допросной комнате – с одной стороны можно смотреть и видеть всё, а с другой нет. Только эта завеса ещё и односторонне проницаемая – sidhe из своего мира в наш проходят, а мы из нашего в их не можем.

– Кто ше устанофил эту сафесу – спросил Траутманн. – Фейри?

О’Салливан так не думал.