Отдых и восстановление (СИ)

— В начале следующего лета мой кузен заканчивает обучение в Королевской Школе торговли и права, — сказал Меллер, безотчётно, кажется, прикрывая ладонью уставшие глаза. — Осталось продержаться ещё полгода, и можно будет половину забот спихнуть на него.

— Глазами вверх-вниз и вправо-влево раз по пять-шесть, — подсказала я. — Ещё по диагонали туда-сюда, и так хотя бы дважды в день, а лучше делая для этого перерывы в работе.

— Знаю, — кивнул он. — Просто иногда забываю, а чаще — ленюсь. Давайте лучше на чай прервёмся.

— Вы поставьте пока, я как раз закончу этот лист заполнять, — охотно отозвалась я.

Чай — это хорошо, на чай я согласна в любое время дня и ночи. Особенно с орешками в карамели для лучшего питания мозга. Ну или с пастилой — свеженькой, из урожая яблок этой осени. Меллер вытащил из нижнего ящика стола неизменную жестянку с уже заметно облупившимся рисунком, снял с неё тугую крышку, а в маленький, пинты на две всего, чайничек, налил свежей воды, я тем временем заклинанием разожгла гномскую переносную горелку. Заварка была вчерашняя, с позднего вечера оставшаяся, но мы решили пренебречь и не возиться со свежей. В конце концов нам обоим требовался всего лишь сколько-то убедительный повод оторваться от вычислений и писанины.

В общем, мы пили чай и вспоминали годы учёбы, сравнивая свои школы, когда пришёл Дромар. Наверняка он хотел поговорить с Меллером по поводу строительства, но заодно принёс мой заказ и попросил зажечь огоньки: ему хотелось оценить, как ночник будет выглядеть в активированном состоянии. Получилось даже лучше, чем я рассчитывала — нарядно, не слишком ярко и совершенно безопасно. Максимум, ребёнок, сумевший как-то сдёрнуть такую штуку со стены, разобьёт об какой-нибудь выступающий угол гранёные стекляшки и порежется осколками. Но с тем же успехом он может грохнуть об пол чашку или бокал.

— Чудесно, — пробормотал гном. То есть, сперва он что-то сказал на родном языке, а когда я переспросила, поправился на это «чудесно».

— Какая миленькая вещица, — тут же загорелся Меллер. — Сира Вероника, вы позволите? — Я отдала ему дощечку, которую неизвестный мне мастер опять покрыл чем-то вроде бесцветного лака. Меллер повертел её так и этак, любуясь переливами цветных огней, дробящихся в гранях стеклянных звёздочек. — Это для Каспара?

— Да, ночник для детской. Потом покажу Текле, как подпитывать руны, когда выдохнутся.

— А зажечь и погасить его по своему желанию можно?

Я задумалась. Меллер с Дромаром уставились на меня с хищным интересом.

— Если активировать руны не напрямую, а от кристалла-накопителя, — не очень уверенно проговорила я, — то можно, наверное. Не знаю, надо посчитать.

— А если рассчитать что-то похожее, но не плоское, — сказал Дромар, — а скажем, шести-или восьмигранную призму? Шесть тонких металлических пластин с выгравированными рунами и такими же вот хрустальными деталями, а в центре призмы, как я уже говорил на днях, кристалл-накопитель, который можно менять по мере надобности?

— Или две призмы, вставленные одна в другую, — подумав немного, подхватила я. — Наружная — стеклянная или хрустальная, гранёная или с гравированными узорами. Или не цельная призма, а подвески. Много, целый каскад, а?

Дромар, вместо того чтобы порадоваться моей фантазии, душераздирающе вздохнул и сказал:

— Сира Вероника, вот слушаю я вас, и всё сильнее во мне желание вас похитить и посадить под замок. В очень, очень комфортную темницу, с ванной, рабочим кабинетом и библиотекой. Чтобы вы занимались тем, что у вас лучше всего получается, а не бродяжничали, глупо рискуя здоровьем, а то и жизнью. Я бы вам даже настоящий рунный стол из чёрного мрамора там установил, — мечтательно жмурясь, добавил он. Надо же, как его зацепило «совершенство линий».

— И приводить туда разок-другой в неделю красивого юношу, — хмыкнул Меллер с нескрываемым одобрением посмотрев на Дромара. Вот ведь… деловые партнёры! Гном, правда, покраснел, будто девочка из хорошей семьи, впервые услышавшая слово «член», когда речь шла не об уравнениях или каком-нибудь Совете. — Не на стол, конечно, — поправился мой наниматель, — в темницу эту.

— Тогда уж не красивого, а умелого, — ехидно поправила я. — Всё равно же глаза закрою.

— Зачем? — в недоумении спросил Дромар.

У-у, как всё печально-то. Бедная его жена, если он женат. Или будущая жена. У гномов настолько всё сурово?

Меллер тоже, кстати, глянул на Дромара этак… то ли сочувственно, то ли наоборот, осуждающе.

— Если женщине нравится то, что с нею делает мужчина, — а вот тон он постарался выдержать самый нейтральный, — она закроет глаза от удовольствия, а не будет разглядывать потолок. Ну, или ногти свои — в зависимости от позы. У рунного стола из чёрного мрамора например.