Отдых не для слабонервных

Но как она ни старалась оттянуть время, через несколько минут они подошли к коттеджу Михаила.

«Интересно, успел Мухин уйти или все еще внутри? – подумала Надежда. – Если он там, нужно его предупредить!»

– Вы знаете, – начала она ни с того ни с сего, – моя бабушка очень любила старинные романсы, и я унаследовала от нее это пристрастие. Особенно часто она пела такой романс… – Надежда набрала полную грудь воздуха и запела дурным голосом:

– Поспеши, мой друг, не медли,
Видишь, близится рассвет…

Михаил вздрогнул и посмотрел на Надежду как на ненормальную.

– Что, вы никогда прежде не слышали этого романса? – покосилась на него Надежда. – А вот такой?

– Мы уж близко совсем, скоро в сени войдем,
Скоро скрипнет закрытая дверь,
Скоро будем с тобой мы вдвоем, мы вдвоем,
Только ты мне поверь, поверь…

– Извините, – недовольно проговорил Михаил, – а без этого никак нельзя?

– Вам не нравятся старинные романсы? – удивилась Надежда.

– Нет, в принципе, против старинных романсов я ничего не имею, но вот в вашем исполнении… Вы меня, конечно, извините…

– Ах, вам не нравится мое исполнение! – Надежда изобразила на своем лице праведный гнев и остановилась посреди дороги, прямо перед Михаилом (ради чего все и было задумано). – Между прочим, – заявила она с возмущением, – я участвовала в школьной самодеятельности и имела большой успех!

– Да что вы? – Михаил удивленно взглянул на нее. – А сколько лет с тех пор прошло?

– Ну, вы даете! – еще больше возмутилась Надежда. – Разве можно задавать женщине такой вопрос?

– Извините, я не хотел вас обидеть… – Михаил окончательно смутился, чего Надежда и добивалась. Самое же главное – он остановился, не дойдя до своего коттеджа.

Надежда решила уже, что сможет продержать его еще некоторое время, чтобы Мухин закончил обыск, но тут, как назло, из коттеджа донесся жуткий грохот.

– Что это?! – воскликнул Михаил. – В моем коттедже кто-то хозяйничает!

– Где? – переспросила Надежда, пытаясь преградить ему дорогу. – Я ничего не слышала!

– Как это – не слышали? – Михаил отодвинул ее в сторону. – Да там сейчас был такой грохот, что он бы и мертвого разбудил!

– Куда?! – заорала Надежда, схватив Михаила за полу рубашки. – Куда вы один? Я не могу вас отпустить, там может быть очень опасно! Мы идем вместе!

С этими словами она оттолкнула хозяина коттеджа и ввалилась в помещение первой. Мигом пролетела прихожую и притормозила только в гостиной. Там царил жуткий беспорядок. Мебель сдвинута, одно кресло опрокинуто, видно, это оно при падении издало такой грохот. Весь пол был усыпал листками бумаги, вывалившимися, надо полагать, из зеленой пластиковой папки.

Надежда быстро оглядела комнату. Мухина в ней не было. В этом Надежда не сомневалась, потому что окно было открыто, портьеры тихонько колыхались от вечернего ветерка. И никакие ботинки из-под них не выглядывали.

Михаил при виде устроенного в комнате разгрома в ужасе вскрикнул и бросился собирать бумаги в папку. Один листок спланировал к Надеждиным ногам, она наклонилась и вгляделась в плотно набранный текст:

«…Викентий взял ее руки в свои и почувствовал, какие они теплые и трепетные. Он притянул Лилиану ближе к себе, она смотрела на него, глаза ее таинственно блестели в полутьме. Рот ее был полуоткрыт, чувственные губы шевелились, но ничего не говорили. Какие слова нужны, когда и так все было ясно?..»

– Что это? – с недоумением спросила Надежда и продолжила читать вслух:

«Она прижалась к Викентию крепко-крепко и почувствовала, что его естество напряглось. Его сильные руки гладили ее по спине, а она расстегивала ему пуговки на рубашке… Затем начала покрывать легкими поцелуями его шею и плечи, и Викентий почувствовал, как все его естество затрепетало…»

– Что это за хрень? – изумилась Надежда, отбрасывая листок. – Кошмар какой!

– И вовсе не кошмар. – Михаил подхватил листок и сложил в ту же папку. – Это роман. Мой роман.

– Так вы – писа-атель? – протянула Надежда. – Ну надо же, никогда бы не поверила…

– А что, среди ваших знакомых очень много писателей? – Он явно обиделся.

Надежда взяла у него папку и с выражением прочитала то, что было написано на титульном листе:

– «Михаил Шорохов. “Поднятая со дна”». Что-то мне это напоминает… – задумалась она. – И о чем же ваш роман?