Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II

 моменту вступления императора Александра на престол, восточная политика первого консула не получила полной определенности, еще не была вполне согласована с его европейскими планами. Можно считать установленным, что в эту эпоху он увлекался перспективой завоеваний на Востоке и склонен был придавать «восточным планам» самостоятельное, иногда даже первенствующее[29] значение. Но уже в это время, намечая блестяще развитую впоследствии систему, он останавливался на мысли использовать восточный вопрос, восточные дела, как средство воздействия на европейские державы. Сражаясь в Египте, он сделал попытку не только избегнуть войны с Турцией, но и сблизиться с нею; это не удалось ему, и Порта стала искать помощи у Англии и у исконного врага своего, России, с которыми и заключила союзные договоры. Это событие, сильно отразившееся на положении Франции, само по себе могло заставить Бонапарта перенести свое внимание с чисто завоевательных перспектив восточного вопроса на заключавшиеся в нем дипломатические возможности. Турецкая война, задевшая вместе с Турцией Россию и Англию, Кампоформийский мир, вместе с позициями на Адриатике принесший решительное уже недоверие России, затронутой в своих восточных интересах, — все это было практической школой, откуда он вынес знание проблемы в ее европейской сложности; пройдя эту предварительную подготовку, он уже уверенной рукой стал ковать из восточного вопроса, по выражению Вандаля, железный «клин, который вбивал впоследствии в трещины европейских коалиций, чтобы углублять их и расширять».

Известно, как был поражен первый консул смертью Павла, разрушавшей обширный план, одна из главных частей которого была основана на расширении перспектив русской восточной политики. Первый консул старался внушить молодому императору ту же мысль, которую подсказывал его отцу: гибель Турции неизбежна, и раздел ее создаст связь между Россией и Францией.

Н. П. Панин (Мансион)