Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том IV

Движение французов из Москвы было замечено в самом начале нашими партизанами, и один из них, генерал Дорохов, отправил Кутузову донесение в этом смысле. Кутузов, кажется, недоверчиво отнесся к извещению Дорохова, но все же послал ему подкрепление — два полка пехоты. 10 октября, когда донесение Дорохова было подтверждено слухами и сбивчивыми донесениями начальников передовых частей, Кутузов, чтобы окончательно выяснить дело, приказал генералу Дохтурову с 2-м пехотным полком и легкой гвардейской кавалерийской дивизией идти на обозначенный Дороховым путь отступления французов, а генералу Милорадовичу — сделать демонстрацию в сторону Москвы. К вечеру 10 октября Дохтуров вошел в соприкосновение с французами и, думая, что перед ним небольшой отряд, хотел напасть на него. Дохтуров, наверное, жестоко поплатился бы за свою отвагу: перед ним была вся армия Наполеона, и пять наших полков, конечно, были бы смяты. Но вечером прискакал к Дохтурову партизан Сеславин и донес, что он, укрывшись в лесу, пропустил мимо себя всю армию Наполеона, видимо отступающую из Москвы, и что видел даже самого Наполеона. Сеславин успел захватить в плен несколько отставших французских гвардейцев и одного из них, перекинув через седло, привез к Дохтурову. Француз доложил Дохтурову на его расспросы, что «уже четыре дня, как мы вышли из Москвы. Маршал Мортье оставлен с отрядом в Москве и по взорвании кремлевских стен присоединился к армии. Батарейная артиллерия, безлошадные кавалеристы и все обозы отправлены по можайской дороге под прикрытием польских войск князя Понятовского. Завтра главная квартира императора будет в Боровске. Далее наша армия пойдет к Малоярославцу». Убедившись в достоверности донесения Сеславина, Дохтуров немедленно отменил свое распоряжение об атаке неприятеля, отошел несколько назад и 11-го поспешно двинулся к Малоярославцу. В главную квартиру с известием обо всем он тогда же послал своего дежурного штаб-офицера Болговского. Болговской прискакал около полуночи 10 октября в Леташевку, где находился Кутузов, и явился к дежурному генералу армии Коновницыну. Коновницын, пораженный рассказом Болговского, послал за Толем, и они пошли будить фельдмаршала. Кутузов потребовал Болговского к себе и принял его, сидя на постели, но «в сюртуке и декорациях. Вид его был величественный и чувство радости сверкало уже в очах его»… «Расскажи, друг мой, — сказал он Болговскому, — что такое за событие, о котором ты привез мне вести? Неужели воистину Наполеон оставил Москву и отступает?»

Болговской начал было по форме подробно докладывать, но Кутузов перебил его: «Говори скорее, не томи душу»… Когда Болговской кончил доклад, Кутузов хотел что-то сказать, но вдруг… не заплакал, а захлипал и, обратясь к образу Спасителя, сказал: «Боже, Создатель мой… Наконец Ты внял молитве нашей… С сей минуты Россия спасена»… Немедленно даны были приказания передовым частям нашей армии двинуться вслед за отступавшими французами к Малоярославцу. Милорадович со своей стороны также скоро убедился, что французы отступают, и послал своего адъютанта поручика П. Д. Киселева с партией казаков к Москве, с приказанием узнать — действительно ли Москва очищена французами. 11 октября Киселев вступил в Москву через Тверскую заставу вскоре после выступления Мортье и захватил 120 пленных из замешкавшихся французов. Таким образом прямое сообщение армии с Москвой было восстановлено чуть не в самый день очищения ее французами.

(Ориг. в Ист. муз.)