Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том IV

Смоленский муниципалитет получил от своего интенданта следующее предписание от 20 октября. Артикул 1-й: «Доставить со всей Смоленской губернии: хлеба 5.681 четв. 6 пуд. 21 фунт; быков 700; овса 565 четв. 11 пуд.; сена 3.030 пуд. 12 фунт. и столько же соломы». Артикул 2: «Сей запас должен быть доставлен в магазины, т. е. хлеб и фураж, к 1 числу декабря сего (1812) года и притом ²/₃ означенного количества вдруг (так перевели в муниципалитете слово aussitot), по получении сего определения; скот же к 1 марта будущего 1813 г., а одну треть тотчас, по получении сего определения». Артикул 3: «Сумма сих запасов будет зачтена вместо обыкновенных земских подушных налогов; когда же которая-нибудь округа не выставит означенного количества запаса, то оная принуждена будет заплатить деньгами; напротив, выставившая больше за излишнее против положенного получит деньги». За невыполнение этих требований виновным грозили военною экзекуцией[96]. Исполнителями этих приказов на местах были «уездные комиссары», по крайней мере, в Смоленской губ.[97]

Московский муниципалитет содействовал интендантству в этом отношении тем, что командировал своих членов сопутствовать «конвою, который французы отправляли для закупки хлеба, или фуражировки, по селениям около Москвы»[98]. Трудно учесть результаты этого рода деятельности муниципалитетов, по-видимому, по принуждению исполнявших ее. Не лишены интереса в этом отношении следующие заметки дневника Н. А. Мурзакевича. «Сентябрь, 10 число… Булка смешанного с отрубями хлеба в 15 фунтов стоила от 2 руб. 50 коп. до 4. Могилевские жиды перевозили провизию, а крестьяне, понуждаемые комиссарами — под страхом взыскания. Продавали хлеб за 5 коп. фунт; фунт говядины до 12 коп.; чарку водки небольшую 25 коп. Такая дешевизна была недолго… Октябрь, 19. Военный смоленский губернатор Жомини вознамерился занять собор под хлебный магазин в 30.000 кулей; требовал ключи чрез муниципалитет»[99]. Что касается Москвы, то известно, что, при выступлении неприятеля из столицы, было уничтожено несколько магазинов, и, несмотря на то, русские, по обратном занятии Москвы, нашли несколько лабазов с хлебом[100]. Кроме того, по сообщению Богдановича, обратное движение французской армии затруднялось большими стадами рогатого скота[101].

Свящ. Н. А. Мурзакевич

Учесть роль «невольных муниципалов» в провиантмейстерской деятельности, по неимению данных, к сожалению, невозможно. Более определенна в этом отношении деятельность муниципалитетов по квартирмейстерской части. В протоколах виленского муниципалитета мы, между прочим, находим такое постановление: «Муниципалитет поручает отделу по расквартированию поспешить с переписью домов, расположенных в городе, и пригласить для помощи в этом деле некоторых лиц из числа обывателей»[102]. В первом же заседании смоленского муниципалитета (27 августа 1812 г.) было решено письменно просить губернатора о присылке «офицера его штаба» для исчисления, совместно с муниципалитетом, годных для жилья домов в городе и для собрания сведений о живущих в них лицах, а также просить еще губернатора, чтобы он выдал чрез плац-коменданта билеты на жительство в домах и проверил, имеют ли право на такое жительство живущие в них лица[103]. Впоследствии один из смоленских муниципалов докладывал следственной комиссии о своей квартирмейстерской деятельности: «Должность моя состояла только в том, что показывал квартиры, по присылаемым от коменданта цидулькам, из коих одну, состоявшуюся на собственный мой дом, для усмотрения при сем представляю»[104].

На обязанности муниципалитетов лежало доставлять все необходимое для госпиталей и отчасти заведывать ими. В этом отношении особенно выдвинулись своей деятельностью муниципалитеты Вел. Княжества Литовского. Администрация минского департамента свидетельствовала, что в Минске «находятся несколько военных лазаретов; все они устроены самым тщательным образом. Кровати, матрацы и одеяла… чисты и красивы.

Все соперничают друг перед другом в доставлении всего необходимого своим избавителям»[105]. И действительно, протоколы виленского и минского муниципалитетов зарегистрировали множество случаев добровольного пожертвования корпии, белья, подушек и др. принадлежностей лазарета[106].

По-видимому, госпитальная деятельность муниципалитетов Смоленска и Москвы не встречала такой энергичной поддержки у общества. Так, смоленский муниципалитет постановил «женщин, ничем не занятых», определить «за плату» для мытья белья и приготовления корпии для раненых[107]. Среди членов московского муниципалитета известны два, которые «имели надзор за госпиталями (из них один купец, а другой — старший штаб-лекарь в штате московской управы благочиния)».