Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том IV

Таков был первый шаг Наполеона ко вступлению в переговоры о мире. Но этого ему показалось недостаточно. Он сделал вторую, еще более оригинальную попытку начать переговоры. До его сведения было доведено, что отставной капитан гвардии Яковлев желает получить пропуск из Москвы с семьей, прислугой и крестьянами. 9 сентября Наполеон принял Яковлева в Тронной зале и вступил с ним, как и с Тутолминым, в беседу. Свою речь и на этот раз Наполеон начал с выражения возмущения по поводу московского пожара и бесцельного опустошения русскими своей страны, что, однако, не препятствовало ему идти вперед. «Наконец надо же, — говорил он, — положить предел кровопролитию; пора нам примириться… Мне нечего делать в России. Я от нее ничего не требую более, как исполнения условий тильзитского договора; я хочу возвратиться, потому что все мои дела касаются Англии… Если император Александр желает мира, то ему стоит только известить меня об этом; я пошлю к нему одного из моих адъютантов, Нарбонна или Лористона, мир немедленно будет заключен. Но если он желает продолжать войну, то и я буду продолжать; мои солдаты только того и требуют, чтобы идти на Петербург. Ну, что же, мы пойдем, и Петербург испытает участь Москвы».

Наполеон соглашается дать Яковлеву пропуск из Москвы, но с тем условием, чтобы он, проводив своих людей домой, отправился в Петербург и нашел там случай представиться имп. Александру; пусть он в качестве свидетеля-очевидца даст отчет императору о событиях, происшедших в Москве. Как ни указывал Яковлев на невозможность исполнить подобное поручение в виду того, что он по своему общественному положению не имеет права личной аудиенции у государя, но Наполеон настоял на том, что он напишет письмо императору Александру, а Яковлевъ доставит это письмо по назначению.

«Государь, брат мой! — так начинает Наполеон свое письмо к императору Александру. — Узнав, что брат министра вашего величества при Кассельском дворе находится здесь, я призывал его к себе и говорил с ним. Я поручил ему отправиться к вашему величеству и выразить вам мои чувства». Наполеон говорит далее о сожжении «прекрасной, великолепной Москвы», выражает уверенность, что это печальное событие произошло не вследствие повеления императора Александра, так как «такие неистовства, недостойные ни великого монарха ни великого народа», были бы, конечно, не согласны с его (императора Александра) правилами, сердцем, с его светлым образом мыслей. «Я веду войну, — писал Наполеон, — с вашим величеством без всякого озлобления. Простая записочка от вас, прежде или после последнего сражения, остановила бы мое движение, и, чтобы угодить вам, я пожертвовал бы выгодою вступить в Москву. Если вы, ваше величество, хотя отчасти сохраняете прежние ко мне чувства, то вы благосклонно прочтете это письмо».

Прошло две недели, но Наполеон не получил на свое письмо никакого ответа. Допуская, что Яковлев мог не исполнить поручения, Наполеон решился, наконец, взять на себя инициативу официальных дипломатических переговоров о мире или, по крайней мере, перемирии. Но послать своего уполномоченного непосредственно в Петербург Наполеон не мог; необходимо было войти сначала в соглашение с русским главнокомандующим, получить от него пропуск и проводников для своего посла. На кого было возложить исполнение этой чрезвычайно трудной и ответственной миссии? Выбор мог колебаться между двумя дипломатами, сопровождавшими Наполеона в походе, гр. Коленкуром и Лористоном. Оба они были опытными дипломатами, до разрыва с Россией были послами в Петербурге, знали Россию и императора Александра. Наполеон остановился сначала на Коленкуре. Но тот, хорошо понимая положение вещей, дал понять Наполеону всю ошибочность этого шага, указывая, что император Александр не согласится на мир, и попытка переговоров обнаружит только всю затруднительность положения французской армии. Наполеону не понравились возражения Коленкура; «хорошо, — резко оборвал он его, — в таком случае я пошлю Лористона». Но и последний попробовал отклонить от себя щекотливое поручение. Наполеон, раздраженный противоречием, наконец, воскликнул: «Я желаю мира, мне нужен мир; я непременно хочу его заключить, только бы честь была спасена. Отправляйтесь немедленно же в русский лагерь».

Лористону оставалось только повиноваться. Свидание Лористона и Кутузова состоялось на другой же день, 23 сентября в Тарутинском лагере.

Наполеон и маршал Лористон. «Мир во что бы то ни стало» (Верещагина)