Отечество

Настал день освобождения страны от колониального режима. У людей появилась надежда на перемены. Воспрянула духом и Чон Ок. Она подросла, легко теперь управлялась у веялки, и свекровь больше не бранилась. Тем более что осенью Чон Ок должна была повенчаться с ее сыном. Но накануне свадьбы девушка, собрав свои нехитрые пожитки, покинула дом. Ушла на рассвете, не отдавая себе отчета куда, ушла лишь бы избежать ненавистного брака. Как говорят, ушла «куда ноги вели» и очутилась невдалеке от шахтерского поселка. Свирепствовала метель. Тревожно завывал ветер в низкорослых японских сосенках. Закутавшись в платок, Чон Ок медленно брела по дороге с маленьким узелком в руках — в нем было все, что ей принадлежало.

На дороге ее повстречал какой-то солдат и отвел в детский дом. Здесь Чон Ок впервые взяла в руки учебник, в нем увидела не японские иероглифы, а родную корейскую азбуку. Время понеслось незаметно, стали стираться в памяти невзгоды.

На шахту попала Чон Ок уже взрослой девушкой.

Все изменилось в поселке. Он был не тот, каким его помнила Чон Ок по детским годам. Вроде и прежняя улица, по которой она идет сейчас, и не та. Остался деревянный настил по обочине дороги, сохранились многие старые домишки. Но рядом с ними новые — длинные, из кирпича и под черепичной крышей. И названия у них новые — «Дом шахтера». В палисадниках цветы, совсем как у «старого борова». Только жители здесь иные. А Вот дом акционера. Теперь и здесь иные хозяева. В прежней конторе компании разместилось шахтоуправление. Невдалеке новые здания — «Дом культуры» и бани.

…Чон Ок, предавшись воспоминаниям, не заметила, как подошла к подножию сопки, где протекал ручей. В нем, как и раньше, вода была мутной от угольной пыли. Мостика не видно. Он бесполезен сколько раз здесь укладывали камни, но весной в половодье их уносило. Обходились без моста — кто мог, перепрыгивал ручей, другим приходилось разуваться и переходить вброд.

Чон Ок выбрала камень, на который удобнее было бы ступить, как вдруг заметила на другом берегу мужчину и остановилась. Она пригляделась и узнала в нем начальника хозотдела шахты Сон Док Ки. Тот, подняв над головой толстый портфель, осматривал берег, выбирая, где бы удобнее перебраться через ручей.

— Пожалуйста, вы первым, — кивнула ему головой Чон Ок в знак приветствия и уступая дорогу.

— Вот уж ни за что!—он отступил назад, стараясь не смотреть на нее.

— Нет, нет! — вежливо запротестовала девушка.

— Чон Ок, вам дорога, я потом, — Док Ки сильно покраснел. Но Чон Ок оставалась на берегу. — Ну ладно.

С этими словами он, балансируя, перебрался по камням через ручей и протянул руку Чон Ок.

— Как ваши дела? — спросила она, видя, что Док Ки чем-то взволнован. К тому же он почему-то не на работе.

— Спасибо, вроде ничего, — скороговоркой ответил он и попрощался, заспешив вниз по дороге.

«Странно!» — подумала Чон Ок, наблюдая за качающейся сутулой фигурой Док Ки. Она все еще испытывала неприятное чувство от пожатия его потной и пухлой руки.

Она перепрыгнула через ручей, поднялась вверх по крутому откосу и за поворотом увидела доску объявлений. Встреча с Док Ки тут же забылась. На доске висела карта Кореи, пересеченная пополам жирной линией 38-й параллели. Южнее этой линии у черных точек городов красными флажками обозначено положение на фронте. Цепочка флажков ушла на самый юг и опоясывала лишь небольшой кружок полуострова. Его можно было закрыть ладонью. Все это напомнило Чон Ок недавнее время, когда она сама рисовала вот такую карту и каждый день, слушая радио, наносила на бумагу данные сводки Верховного главнокомандования Народной армии, жила мечтой о скором конце войны.

Чон Ок миновала скалу, нависшую над дорогой, и увидела впереди, внизу, шахтерские строения. Около входа в шахтоуправление сгрудилась толпа. У многих на плечах были какие-то ноши, другие, вооружившись шестами и ломиками, взваливали на вагонетки ящики. Возле домов суетились женщины. У них свои заботы — громко звали ребятишек домой, кого-то жестоко бранили, иные шепотом сообщали соседке слухи. У одного дома группа рабочих возилась у тяжелого мотора. Заметив девушку, они не сказали ни слова приветствия, только грустно усмехнулись и отвернулись. Они не ответили и на ее приветливое «здравствуйте!». Наконец мотор взгромоздили на носилки и шесть рабочих подняли его с земли. Сбоку груз подхватили еще несколько человек. Сгибаясь под тяжестью, рабочие направились в сторону шахты.

— Ну и жирен ты, братец! Смотри, как бы из тебя сало не потекло, пока дойдешь до шахты, — с укором проговорил какой-то старик.

— Не твоя забота, отец, — угрюмо ответил ему высокий тучный шахтер.

— Еще раз, взяли! Еще раз!

— Еще ра-аз!

Рабочие убыстряли шаги под мерное «Еще раз!». Встречные провожали необычную процессию тревожными, вопрошающими взглядами.

— Унесли… Только лет через пять опять пригодится эта машина… К тому времени ржавчина ее изъест…

— Сказал тоже, через пять… — Ничего, не заржавеет…