Отель

Вера Михайловна хотела заплакать, но не стала. Все слезы она отрыдала часом раньше.

И тогда она встала, открыла шкаф и достала самое свое нарядное платье.

Надо сказать, что на дорогие наряды у Веры Михайловны денег не было, но одевалась она отменно, даже Чарли иногда поглядывала на нее с завистью.

Секрет был прост: Вера Михайловна прекрасно шила. Журналы «Бурда» огромной стопкой лежали в углу.

И вот она достала свое лучшее платье, которое еще ни разу не надевала, сделала прическу, вечерний макияж, надела это шикарное платье и сказала:

– Имею право!

Швейцар отеля «Мэдиссон-Московская» ее не узнал. Широко распахнул двери и даже слегка поклонился.

Она сняла пальто в гардеробе, и гардеробщица тоже не узнала ее. Правда, там толпился народ, гардеробщица даже головы поднять не могла.

Вот так Вера Михайловна оказалась в баре.

Села за столик, от которого официант предупредительно отодвинул стул, заказала себе белого вина и подняла глаза.

Первый, с кем она столкнулась взглядом, был тот самый длинный негодяй, который устроил весь спектакль в гардеробе. Но теперь он смотрел на Веру Михайловну восхищенными глазами и даже делал какие-то скромные знаки кивками головы.

Вера Михайловна благосклонно склонила голову. Ей вдруг так захотелось отомстить этому паршивому иностранцу, что вся ее самовнушенная за дорогу в отель осторожность вмиг слетела.

Иностранец подался всем телом вперед, словно не веря своему счастью.

«Ну ты у меня попляшешь», – подумала Вера Михайловна и кивнула уже увереннее.

Глава 46

С 5 до 6 часов вечера

Они кричали так, что трудно было разобрать слова. Ругались, спорили между собой, угрожали неизвестно кому, грозились перерезать всех в этом здании, начиная с прислуги и заканчивая постояльцами.

– Эй, да завтра они нас просить будут, чтоб мы тут остались, хочешь?! – кричал Тагир, сжимая волосатые кулаки и потрясая ими в воздухе. – Сегодня уже будут, ты только скажи!

– Эй, тут хозяин вообще кто, а?! – Арслан допил остатки «Оджалеши» прямо из бутылки, отшвырнул ее, и она гулко покатилась по полу. – Да ты только скажи нам, только разреши, и мы тут такое устроим, такое устроим…

Шакир молча смотрел на Арслана тяжелым, задумчивым взглядом, как будто видел его впервые. И от этого взгляда не только Арслану стало не по себе, но и всем остальным. И постепенно крики перешли в разговор, разговор – в шепот, а потом вообще воцарилась тишина.

Шакир тяжело вздохнул, вынул из вазочки конфету и долго шелестел шумным целлофановым фантиком. Словно акробат, выполняющий неимоверно рискованный трюк на глазах у восхищенной публики, он отправил конфетку в рот и огляделся по сторонам, будто желая удостовериться в том эффекте, который произвел на окружающих.

– Ну и что вы делать собираетесь? – наконец тихо изрек он.

И снова комната взорвалась криками эмоциональных жителей гор.

– Зарежем парочку, чтоб остальные боялись! Надо ее наказать, чтоб знала свое место! Его, его наказать надо, он нас продал!

– Ахмата! Ахмата наказать надо! – выкрикнул Тагир. – Мы ему говорили! Он не послушал!

– Правильно, Ахмата! – воскликнул еще кто-то, и все опять дружно уставились на Шакира.

Если бы речь шла о русском, никаких особых вопросов не возникло бы и до утра этот русский не дожил бы. Но здесь речь шла о своем, о единоверце, о брате, а зарезать своего без разрешения на то Шакира не осмелился бы никто.

– Да, Ахмата… – Шакир вздохнул. – Он так поступил, как будто я с ним не говорил сегодня утром, как будто мы для него чужие, как будто не благодаря нам, не благодаря мне он так высоко поднялся.

– Значит, его надо… – вмешался было Тагир, но Арслан оборвал его на полуслове:

– Что?! Убить? Ты хочешь его убить?

В отношении Ахмата это слово было произнесено впервые. И всем стало немного не по себе. Мысль разобраться с зарвавшимся и вышедшим из-под контроля соотечественником не раз приходила в голову каждому из присутствующих, но высказать ее вслух до сих пор не решался никто.

– А почему нет? – пожал плечами вечно невозмутимый Руслан, который до сих пор тихо сидел на диване и ел виноград, аккуратно поглощая ягоду за ягодой. – Убьем его – она сразу встанет на место.

– А на его место кто встанет? – ухмыльнулся Шакир. – Ты?

Руслан проглотил последнюю виноградину и бросил голую кисть в тарелку.

– А почему я?

– А почему нет? А потому, что ты даже не помнишь таблицу умножения до конца, потому что ты своими руками только душить умеешь, а головой – носы ломать. Убить его нетрудно, но кого поставить на его место? Кто хоть половину знает из того, что знает он? Кто из вас приносит в наш котел хоть половину того, что он приносит? Вы тут сидите, пьете, едите, баб трахаете за его счет! За мой и за его!

– Ну и что?! Пусть он теперь на нас вообще плюет, так, что ли?! – воскликнул Арслан.

– Я этого не говорил. – Шакир зло посмотрел на него.

– А что ты говорил?! – вскочил со стула чеченец. – Почему мы должны терпеть, должны ждать, пока он…

Но договорить он не успел, потому что в следующий момент мощный удар кулака отбросил его к стене и повалил на пол.