Отель «Аваланш»

— У нее есть шанс выйти из комы? — спросила Сивилла необычайно серьезным голосом.

— Трудно сказать наверняка. Мы подвергаем ее экспериментальной процедуре нейрореанимации. На это уйдет какое-то время.

— Она в сознании? Она может нас услышать?

— Она не может реагировать на внешние раздражители и не может очнуться, но пока никто не доказал, что она нас не слышит.

Они стояли и молча смотрели на тело этой женщины с удивительно спокойным лицом. Джошуа никак не мог определиться, что хуже: видеть ее такой или не знать, кто она. Эта женщина находилась на краю пропасти, упав в которую, она не оставит и следа. Мертвые существуют только в воспоминании живых. В случае неизвестной из Не никто не объявился, ни друзья, ни родственники. Она была одна на краю пропасти, а ведь нет ничего хуже забвения.

Сивилла больно ущипнула его за руку, явно намекая на то, что пора сваливать, и они вышли из комнаты в подавленном состоянии духа. Джошуа чувствовал, что все внутри него съеживается от тоски и ужаса. На двери палаты он увидел черные цифры: 81. Это его номер в отеле «Аваланш»! Цифры из его кошмара!

Они подъехали к дому Джошуа в два часа утра. Он молчал всю дорогу. 81… Это чертово число взорвало его внутренний мир, убило на корню чувство контроля, обретенное им после разговора с доктором Гумбертом. Реальность и выдумка смешались до такой степени, что он снова перестал их различать. Возможно, этому было логическое объяснение. Возможно, он уже ездил к неизвестной — до попадания в лавину. Автобиографическая память, по словам доктора, в меру возможности выстраивала картинку из всех доступных элементов, и пока что Джошуа пробирался в потемках, несмотря на попытки собрать все кусочки воедино. Сивилла не пыталась его разговорить, а гнала во всю мочь, чтобы ухватить несколько часов сна. Поэтому Джошуа очень удивился, когда она предложила подняться к нему, чтобы пропустить стаканчик. Он многим ей был обязан, так что теперь они сидели на его диване и смотрели на чудесный вид. Свет луны пробивался сквозь тучи и отражался от поверхности озера.

— А ты знаешь, что ты мне всегда очень нравился? — вдруг спросила она, поворачиваясь.

Он мгновенно приник к ней, не зная, зачем и почему. Тепло ее тела умиротворяло. Они сто лет служили вместе, никогда не флиртовали и даже не думали ни о чем таком. Но несмотря на усталость, несмотря на то, что нейроны в голове по-прежнему работали черт знает как, что-то в ее нежном взгляде и сильных объятиях заставило его забыться. Они долго целовались, а потом быстро разделись и пошли в спальню, где нежно занялись любовью. Их соитие длилось минут семь-восемь (как будто две песни в баре), а потом они отстранились друг от друга и залезли под одеяло.

— Я надеюсь, это ничего не изменит, — сказала Сивилла беспокойным тоном. Такой голос он слышал впервые.

— Конечно нет.

— Тогда останемся друзьями? Если мы переспали, это еще не значит, что нужно что-то там себе надумывать, да?

Джошуа посмотрел ей в лицо. Маленькие глаза Сивиллы разглядывали его с настойчивостью. У него вдруг создалось впечатление, что он видит толстую девочку, которая ищет любовь в чужом взгляде, что она готова броситься в слезы, если ей откажут. Несмотря на всю ее силу, сейчас Сивилла казалась очень уязвимой.

— Мы друзья, — ответил он, раскрывая её ладонь своей ладонью.

— Можно я останусь у тебя?

— Ну разумеется.

Он мог представить, что это для нее значит. Она рассказывала ему все подробности своих неудач в любви. Он знал, что она не доверяла никому настолько, чтобы спать в одной кровати всю ночь.

Сивилла улыбнулась, закрыла глаза и заснула через несколько мгновений. Джошуа смотрел на потолок комнаты. Там светилась маленькая красная точка, отражение лампочки питания на одном из компьютеров. Джошуа казалось, что где-то вдалеке играет музыка, что сосед, страдающий бессонницей, забыл выключить радио. Он видел лицо Кловиса, склонившегося над ним. Тот говорил непонятные слова. Красный свет исчез, музыка затихла, и он наконец погрузился в сон.

Коридор производил по-настоящему странное впечатление. Возможно, причина заключалась в цвете стен — это был зеленоватый оттенок, которым славятся непроходимые болота. Возможно, он был ненормальной длины — казалось, что у него нет конца. Странное, противоестественное чувство охватило Джошуа: он снова был в недрах отеля «Аваланш». Он понимал, что спит, но все тут дышало извращенной реальностью, было как бы настоящим. Даже ковролин казался мягким и упругим.

— Привет, парниша, — нагло заявил Шамину в его голове. — Рад тебя снова видеть. Я скучал, знаешь ли.

Джошуа замер в прострации на несколько секунд. Он не знал, что отвечать существу, сопровождавшему его во время снежного плена. Он даже не рассказал о нем доктору Гумберту. Но теперь он привык и мог узнать этот насмешливый тон мгновенно. Вместе с Шамину, к сожалению, к нему приходила дурнота.

— Ну-ну, видали мы и более радостные встречи, — оскорбился Шамину, способный, судя по всему, читать его мысли.