Отель «Аваланш»

— А какова связь с Аннаик Дюкрезе? — спросил Джошуа сквозь зубы.

— Дело в любви, Джошуа. В любви женщины к ребенку, с которым она едва познакомилась, но которого уже не хотела покидать. Я занималась тобой, пока ты был в приюте. Я не могла позволить, чтобы ты просто исчез из моей жизни. Я узнала, что твои родители попросили помощи, и притворилась одной из сестер.

— Но как вам это удалось?

— Да ничего особенного. Я хорошо знала Аннаик, сказала ей, что заказ отменили, потому что твои родители уехали за границу. На этой Земле столько детей, Джошуа, столько несчастья! Она мне поверила и стала заниматься другим младенцем. А я на следующий день явилась к твоей матери, чтобы занять ее место.

Слова Изабель будто парализовали Сивиллу. Они приехали вести расследование по делу Кэтрин Александер, но внезапно оказалось, что они обсуждают детство Джошуа.

— Сколько времени все это тянулось? — спросила она.

— С год. В какой-то момент Аннаик заговорила о том, чтобы снова связаться с твоей матерью, и я испугалась, что обман раскроется.

— И больше вы не подавали признаков жизни.

Все сходилось. Рассказ матери, поиски, заведшие его в приходскую церковь. Изабель Тернье занималась им после того, как его бросили. Именно поэтому он видел ее во снах и рассеянных воспоминаниях. На него влияла детская привязанность — достаточно сильная, чтобы просуществовать все это время в его голове. Оставался один вопрос: как он узнал, что она работала в «Бельвю»?

— А вы работали в отеле горничной?

— Да, целых двадцать лет. Сначала на полставки, потом на полную. Но последние годы были просто ужасны для всех. Мы стали семьей, вам даже не представить этой связи… а отель начал гнить изнутри. Он умирал медленно, как животное в агонии.

— Вы знаете Роберта?

— Сторожа? Конечно. В свое время он был ого-го. Никогда не хотел сдаваться. Эх, да что говорить! Прошлое лучше забыть, так легче. В противном случае оно будет подъедать вас изнутри, словно болезнь.

Ее последние слова громом отдались в голове Джошуа. Он-то делал все, чтобы вернуть себе память.

— А что насчет номера 81? Там что-то случалось?

Изабель помолчала, но черты ее лица стали будто бы строже, а в глазах выросла невидимая стена.

— Ничего, — наконец ответила она холодно.

Джошуа сразу понял, что она соврала. Он собирался спросить ее, но Сивилла достала из внутреннего кармана парки телефон, сказала несколько слов в динамик и быстро повернулась к нему:

— Пора ехать. В больнице кое-что случилось.

Дорога обратно пошла заметно быстрее. Они добрались до Университетского центра Лозанны меньше, чем за час. У входа их дожидались два врача, которые объяснили, что случилось прошлой ночью. Ближе к часу дежурный медбрат увидел кого-то в коридоре, ведущем к палате неизвестной из Не. Время посещения закончилось уже несколько часов назад. Дежурный попросил представиться, но мужчина сбежал по служебной лестнице. Описать лицо оказалось невозможным, на голове у него была балаклава из черной шерсти. Но роста он был высокого, а телосложения — крепкого. Дежурный увидел его на этаже, где лежали больные в глубокой коме, так что посетители к ним обычно не ходили, особенно посреди ночи. Но директор больницы вызвал полицию не только поэтому. В ходе проверки данного инцидента он обнаружил нечто странное.

Вместе они дошли до палаты 81. Внутри все было в полном порядке. Неизвестная лежала на койке. Как обычно, складывалось впечатление, что она спит. Джошуа в очередной раз поразился белизне ее кожи и черноте густых волос.

Врач указал на кресло, в котором Джошуа обычно сидел во время своих визитов:

— Вечером оно стояло не так. Уборщицы подтвердили это.

Возможно, кто-то расположился так, чтобы находиться недалеко от лица неизвестной и говорить прямо с ней. Но было и кое-что еще.

— Ее руки, — предположил Джошуа.

— Да, мы складываем их на груди, это часть протокола.

На этот раз руки были вытянуты по сторонам тела, а левая сжата в кулак.

— Подобное весьма необычно. Я проверил ее данные, записанные в режиме реального времени. Было зафиксировано краткое ускорение сердечного ритма, а также ненадолго повысилось артериальное давление. Вполне возможно, из-за ночного визитера.

— Такое случается? — спросила Сивилла.

— Нечасто, но бывает. Надо понимать, что она находится в таком состоянии, что очень трудно измерить уровень осознанности. Да, мы не видим ни единого признака, но внутренние органы вполне могут что-то воспринимать вместо нее. Если произошла подобная реакция, значит что-то вывело ее из комы, какая-то сильная эмоция.

— Страх или боль. Вы проверили, что ее не трогали? Я имею в виду, не причинили вреда?

Они с Сивиллой замолчали, представляя худшее.

— Нет, она не подверглась никакому насилию.

Джошуа поколебался, а потом наклонился к ней и взялся за руку.

— Я могу? — спросил он у врача.

— Конечно.

Он начал осторожно трогать ее руку. От пальцев исходило мягкое тепло, они были сжаты с невероятной силой.

— Я не могу разжать ей кулак, это нормально?

— Ну, это что-то новенькое. Сокращение мышц — признак мозговой активности. Ее состояние изменилось.