Отель «Калифорния»

Я накрыл руками грудь, целуя плечи и ключицы, оторвался на миг от такого желанного тела, подхватил с пола пояс халата, связал ей руки.

— Ярослав…

О, как это прозвучало. Удивленно, с придыханием, предвкушением, горячо.

— Моя очередь дразнить тебя.

Я вернулся к ее телу. Провел руками от бедер к плечам, наклонился лизнул впадинку пупка, обвел его контур, выписывая пальцами узоры на бедрах. Поднялся выше, укусил ключицу, мочку уха, шею.

Дыхание Мары сбилось, она с шумом втягивала в себя воздух, пальцами вцепилась в пояс халата, в ее теле напряглась каждая мышца, а я даже еще не начал.

— Хочешь меня?

— Да.

— Хорошо.

— Ты улыбаешься, чертов зас…

Я накрыл ее губы своими, действительно улыбаясь. М-м-м, сладкая, шальная.

Язык тут же скользнул ко мне в рот. Она была почти беспощадна: прикусывала, горячо дышала, ерзала, пока я наслаждался и дурел с каждым движением все больше. Моя рука скользнула вниз, я ввел в нее один палец, затем второй, погладил большим сосредоточение желания. Она подняла бедра выше.

— Нет.

Я приподнялся, освобождая девушку от веса своего тела. Она захныкала, когда пальцы, только начав, покинули лоно. Дернулась.

Я перевернул ее на живот и снова наклонился, прикусил кожу между лопаток, рука опять скользнула вниз.

Мне нравилось то, что я видел и чувствовал, то, что слышал. На ее спине выступила испарина, Мара закусила губы, подавалась мне на встречу, шипела и почты рычала, капелька пота соскользнула вдоль позвоночника, и я снова убрал руку.

Встал.

— Ярослав? — с упреком, недовольством, разочарованием.

— Да? — я нагнулся к холодильнику, открыл дверцу.

— Вернись ко мне немедленно!

Такая требовательная.

— О, ты приказываешь мне? — усмехнулся я, все-таки возвращаясь.

Стакан тихонько звякнул, когда я поставил его на тумбочку. Мара вздрогнула от этого звука.

— Ярослав.

Я сел на кровать, нагнулся к ее уху:

— Что?

Она снова вздрогнула.

— Я хочу тебя…

— Знаю, — улыбнулся, протянул руку к стакану.

А уже в следующую секунду мои губы ласкали спину Шелестовой, в зубах был зажат кубик льда. Она дернулась, всхлипнула, и тягучий, жаркий стон раздался в комнате.

— Нравится?

Девушка лишь выгнулась в ответ, застонала громче. Мои руки опустились ей на бедра, я приподнял попку, поднялся выше к животу и груди, сжал в пальцах соски, твердые, как маленькие бусины. Достал еще один кубик льда из стакана, провел вдоль ложбинки между грудей, ниже к животу. Я терся о ее лоно, чувствуя почти боль. Мне нравилось ее кусать, чувствовать, как сходит с ума пульс на шее, как напряжены ее бедра подо мной, ощущать запах нарастающего возбуждения. Мне очень нравилось. Ее кожа была бархатной, горячей, влажной, блестела от капелек пота и льда, краснели на плечах мои укусы-поцелуи, Мара дрожала. Хныкала.

И каждое ее движение, каждая реакция на мое прикосновение, каждый хрип, всхлип, стон взрывался, уничтожал, выжигал меня.

Я снова перевернул ее на спину. Очередной кубик льда скользил вдоль шеи.

Холод и обжигающий жар кожи под моими губами. Это… Лучшее, что я когда-либо испытывал. Секс с ней каждый раз был таким. Ожившая фантазия, грех, от которого невозможно отказаться, которым нельзя не соблазниться.

Она стонала, горела, извивалась, а я сжал губами сосок, слегка потянул, прикусил. М-м-м, как она закричала, как прогнулась.

И я спустился ниже, кладя в рот очередной кубик льда. Собственное желание разрывало на части, било в голову, кипело внутри, как раскаленный металл, текло и плавилось в венах. Мне почти нечем было дышать, я почти задыхался.

Я развел шире стройные ноги, опустил голову. Лизнул. И снова. Мара закричала так громко, затрещала ткань под ее пальцами. А я наслаждался, и упивался, и не мог насытиться. Мне нравился ее вкус, запах.

Так дико.

— Ярослав…

Я укусил нежную кожу на внутренней стороне бедра. Поднялся.

— Что?

— Я хочу тебя…

— Хочешь?

— Волков…

— Приказываешь мне?

— Прошу, — простонала она, приподнимаясь на руках. — Пожалуйста, Ярослав.

— «Пожалуйста» что?

— Трахни меня! — прорычала Мара.

Я хрипло рассмеялся и сдернул повязку с глаз, освободил руки, просто потянув дурацкий пояс. И она набросилась на меня, впилась в губы, обхватывая ногами, насаживаясь, впиваясь ногтями в спину. Нас не хватило надолго, всего лишь несколько движений, судорожных, быстрых, диких. Я вколачивался в нее, вдавливая напряженное тело в себя, вбивался до основания, кусая нежные губы, ежимая в руках аппетитную задницу, чувствуя, как напряжение сматывается вокруг все туже и туже.

Мара хныкала, запрокинула голову, откинувшись назад, опираясь на руку. Почти до крови прокусила собственную губу. Она была восхитительна. Откровенна.

Я опрокинул ее на кровать, зашипел, снова укусил. Ее ногти разодрали мне спину, зубы оставили обжигающий укус на шее. Мара вскрикнула в последний раз, изогнулась, ежимая меня ногами, ее внутренние мышцы обхватили плотно.

Я с трудом сделал еще несколько толчков и дернулся. Меня разорвало в клочья.

Уничтожило. Смело.

Мать. Твою…