Отель «Калифорния»

Уголок его губ дрогнул, Ярослав слегка сощурился, подался еще ближе, все так же держа подбородок на сцепленных в замок руках. Летний ветерок всколыхнул пламя свечи и лампочки над головой в саду, ломая рисунок теней, к которому я только-только успела привыкнуть, пряча от меня глаза мужчины, но не скрывая их странного блеска.

— А ты?

И снова я не знала, как ответить так, чтобы не соврать, а соврать очень хотелось, вот только…

— Позвольте, — голос мальчика-официанта, раздавшийся над плечом, заставил вздрогнуть и дернуться.

Ярослав на миг скривился, а потом откинулся на спинку стула, напряжение постепенно спадало, смытое голосами других посетителей, легкой музыкой и звоном посуды.

— Ты не ответила… — начал он, стоило мальчишке удалиться.

— Ты тоже.

— … и, судя по всему, не собираешься.

— А ты?

Что же ты такой упрямый? Такой… сложный? Кто ты?

— На данный момент я — мент, консультирующий ментовку бихевиорист, если уж совсем точно.

— Хозяйка отеля, занимающаяся иногда частным сыском от скуки, если уж совсем точно, — шутливо поклонилась, оценив маневр Змеева.

Мужик умнее, чем хочет казаться. Еще один повод для беспокойства.

— Принято. Пока… — он улыбнулся, расстилая салфетку на коленях. Улыбнулся открыто и абсолютно обезоруживающе, превращаясь в милаху-парня как по волшебству. Его «пока», конечно, настораживало, но не на столько, чтобы я за него цеплялась. Жизнь — штука непредсказуемая, кто его знает… Да и вечер, действительно, прекрасный — легкий, сонный, полный неги.

Мы ужинали неспешно, разговор тек плавно, больше не натыкаясь на острые углы и лезвия ножей. Кухня была чудесной, вино ненавязчивым, атмосфера спокойной. Он что-то рассказывал бархатным голосом, словно заворачивая меня в теплые нотки корицы и шафрана, а я дремала под эти звуки, иногда кивая и улыбаясь, не ощущая больше той опасности, которая исходила от Змеева в самом начале.

Правда продолжалось это ровно до тех пор, пока нам не подали десерт и кофе. Стоило официанту отойти, как рядом раздался громкий, какой-то воинственный, злой стук женских каблучков.

Ярослав поднял голову и тут же устало закатил глаза, глядя на кого-то за моей спиной.

— Нашел себе новую грелку?! Какой ты быстрый!

— Вероника… — протянул Змеев. — Не рад.

Вероника-без-лица, которая все еще стояла за моей спиной, шумно втянула в себя воздух. Я позволила себе лишь короткую усмешку, адресованную Волкову:

«Я же говорила».

«Извини», — прочитала в ответном взгляде.

И ведь… Ему действительно жаль. Правда жаль.

«Хочешь, уйдем?» — указала глазами на дверь.

— Простыни хоть после меня поменял! — продолжала шипеть незваная Вероника.

«А твой десерт?» — посмотрел Змеев на пирожное.

— Ника, то, что ты сейчас делаешь, ничего не даст. Это бессмысленно, а ты выставляешь себя в дурном свете.

«Вкусное, — я облизала ложку. — И кофе вкусный, — сделала глоток из чашки. — Но к черту!» — салфетка перекочевала с моих колен на стол.

Змеев накрыл мою руку своей:

«Не торопись», — читалось во взгляде, как в книге.

Девушка наконец-то вышла из-за моей спины, повернулась лицом.

— А ты?! Думаешь, это у него серьезно? Да он через неделю тебя пошлет! — она подтянула соседний пустой стул и села на него, закинув ногу на ногу, скрестив на груди руки, злобно глядя на меня. Симпатичная, с отличной фигурой, ухоженная… дорогая.

Ярослав позвал официанта.

«Хорошо. Плачу и уходим».

— Хочешь, расскажу тебе про Яра?

Очередной кусочек пирожного отправился в рот. Яр… как корова, честное слово — я скривилась.

«Тоже никогда не любил это сокращение», — ответная гримаса от Змеева.

— Сколько он тебя уже трахает? Несколько дней, наверное, раз притащил сюда. Ярочка…

«Еще хуже вариант».

«Согласен».

— … у нас кого попало в «Сонату» не приводит, только тех, кого трахает, причем недавно, когда ощущения еще новы. В качестве благодарности.

Бровь сама собой поползла вверх. Насмешливый жест.

«Она ничего обо мне не знает».

«Не сомневаюсь».

— Ты, наверное, думаешь…

За своей злостью девушка не замечала нашего странного, непонятного пока даже мне самой диалога с Волковым. Но в его глазах, жестах, мимике читать было очень легко. И я читала, и он читал в моих, пока мы ждали официанта, а разозленная бывшая пассия лила яд и помои. Лила пока исключительно на себя, потому что мы оба слушали Веронику краем уха.

Пирожное я все-таки доела, не сумев отказать себе в удовольствии.

— Чего ты молчишь? Волков, — развернулась дамочка к Ярославу, — сбылась твоя мечта, и ты нашел себе немую сироту!?

Появился мальчишка-студентик, обслуживающий нас, и замер в нескольких шагах, не решаясь подойти. Немногочисленные посетители бросали на столик заинтересованные взгляды.

Пришлось кивнуть, подзывая парня со счетом.

— Ты ужасна, — отбил Змеев, поднимаясь, снова заставив бывшую подавиться воздухом.

«Пойдем».

Я кивнула, встала, забрала с подлокотника шаль.

— Да какого хрена… — Вероника тоже начала подниматься, но Ярослав положил ей руку на плечо, вынуждая сидеть на месте.

— Девушка пьяна, не наливайте ей больше и вызовите такси на Савеловскую двадцать восемь, — положил несколько купюр в кожаную книжку почти не глядя.

«Пошли?»

«Да».