Отель «Калифорния»

Повисла тишина. Кит колдовал над кофе, близнецы рассматривали меня, абсолютно одинаково подперев подбородки руками. От них тоже пахло смертью, но как-то не так. Как-то по-другому, чем от Кита и пса. Запах был еле уловим. Его вполне можно было бы и не заметить, если не знать, где искать.

— Рассказывай, — панк поставил кофе передо мной и близнецами, налил себе чаю и тоже подпер подбородок рукой, вперив в меня взгляд внимательных карих глаз.

— О чем? — я сделал глоток.

— Обо всем, — просто пожал плечами Костя. — Зачем приперся, кроме очевидного, чего от Мары хочешь…

— …и почему думаешь, что получишь? — закончила за брата Ксеня, переходя на ты.

Прекрасные современные дети. Прекрасные современные мертвые дети. Любопытно, они сейчас все такие или эти двое исключение?

— А подростки сейчас все такие? — не удержался от вопроса.

— Некоторые, — пожал Костя плечами. — Но от темы-то не уходи.

Мне с трудом удалось подавить рвущийся наружу смех.

— Так, давайте тогда по порядку, — я глотнул еще кофе. — Приперся потому, что захотел увидеться. Мара мне нравится.

— Сильно? — встряла Ксеня.

— Сильно, — кивнул серьезно. — Хочу… — я побарабанил пальцами по столу, всматриваясь в свою чашку кофе.

А чего я от нее хочу? Секса? Да. Что-то мне подсказывало, что секс с Марой будет фееричным. Общения? Да. Ее внимания? Тоже да. Узнать ее, понять ее, разгадать ее? Да. Стать ближе? Да. Быть с ней? Да.

Мать твою!

Меня аж дернуло.

Я хочу… Я хочу того, что люди опошлили и принизили за века своего бестолкового существования. Я хочу того, что называется сегодня почти пренебрежительно «отношения». Я хочу Мару себе.

Твою ж мать!

— Эй, господин «самый-великий-заклинатель-собак», — помахал Костя перед моим лицом рукой. — Ты ответил не на все вопросы.

— Сегодня я хочу ее поцеловать, — пожал плечами. — А вот удастся или нет, не знаю.

— Хм… — задумчиво протянула Ксюша. — А дальше? У тебя намерения серьезные?

— Самые что ни на есть, — развел в стороны руками.

— Уверен? — нахмурился Костя.

— Как никогда, — кивнул, улыбаясь абсолютно кретинской улыбкой.

— Ну, мужик, — включился в разговор Кит, — тогда желаю удачи.

Прозвучало скорее предупреждением, чем благословлением, чем-то из серии «дыхнешь-не-так-и-сдохнешь». Я одарил панка насмешливым взглядом.

— Я даже не знаю, чем тебе помочь, чувак, — слез со стула Костя, хлопнув меня по плечу. Маленькая рука была ледяной. И этот холод ощущался даже через ткань пиджака. — Да и стоит ли тебе помогать… Тут периодически случаются такие, как ты. Самоуверенные, наглые и тупые…

— Хотя на тупого ты не особо тянешь, — Ксеня поставила чашку на стойку, подняла глаза. Я повернул голову в ее сторону. — И вроде даже говоришь правду…

— Ага, только не всю, — снова включился Костя. — Я к себе. Ксюш, ты со мной?

— Чуть позже, — не сводя с меня пристального взгляда таких же, как и у брата, серо-голубых глаз, отозвалась девочка.

Она, они оба, не были похожи на Мару. Блондины, высокие, у обоих немного вытянутые лица, и скулы уже, чем у Шелестовой, носы более широкие. Не знаю, какая там Мара тетя или сестра, но точно не родная. Они вообще не родственники.

— Ну и чем ты занимаешься? — Ксеня повернулась ко мне всем телом, болтая ногами в воздухе и рассеянно поглаживая пса.

— Я что-то вроде психолога, сейчас помогаю мен… полиции, — улыбнулся. Девчонка заметно повеселела, расслабилась, глаза загорелись блеском любопытства. Посыпался новый град вопросов, в основном про работу.

Мы пили кофе и болтали. Кит подключился к беседе. Выяснилось, что панк он не столько в музыке, сколько по стилю в одежде и внешности, а вкусы у парня были вполне разносторонние.

В этом отеле вообще все не то, чем кажется. Панк не панк, дети не дети, хозяйка не хозяйка. И пес… не совсем пес.

— Ксюш, а откуда у вас эта собака? — тощий комок меха лежал сейчас возле стула девчонки и мирно сопел.

— Крюгер? Приблудился, — спокойно пожал ребенок плечами.

— Ага, — кивнул Кит. — Приперся ночью, в ошейнике, выть начал, всю дверь когтями исцарапал. Морда невоспитанная.

— Хозяина найти не пробовали? — склонил я голову набок.

— Пробовали, в соцсетях посты развесили, да и возле нас. Но тишина пока, — махнул панк ручищей. — А что?

— Не поверишь, — усмехнулся, глядя в глаза бугаю. — У одной из убитых точно такая же псина была. Вот прям брат близнец: и рост, и размер, и даже зовут так же. Вот только сдохла ее собака, — сощурился я.

— Может, порода распространенная, — и бровью не повел мужик. — Да и кличка тоже. Наша-то живая.

— В самом деле, — снова побарабанил я пальцами по стойке. — В самом деле. Живая…

— Ладно, — Ксенька вскочила со своего стула, — давай торт, Кит, пошла я.

Панк протянул девчонке требуемое, она выхватила коробку, широко улыбнулась мне.

— Пока, Волков, — Ксюша махнула рукой и выскочила за дверь.

В зале стало как-то сразу пусто без трескотни и детского смеха.

Хорошая мелкая — умная, веселая, непосредственная, бойкая, если бы не одно но… мертвая, такая же, как и ее брат, и панк, и пес.

Какого черта здесь происходит?

Почему они такие живые, если давно мертвые?

Я тряхнул головой. Срочно нужен этнограф. Вообще любой.