Отель на краю ночи

Анне Умновой было немного не по себе от этой картины. В тумане могли скрываться неведомые чудовища, ужасные порождения преисподней, готовые в любой момент выскочить из тумана и разорвать заблудившегося путника в клочья.

– Дурацкая картинка, – сказала Ева, проследив за взглядом Анны. Она сидела в кожаном кресле, закинув стройные ноги на стул. – Это ведь ад?

Анна посмотрела на нее слегка удивленно.

– Почему вы так решили?

Ева хмыкнула.

– Ну, это же видно. Парень откинул копыта, но пока сам этого не понял. Стоит и пытается сообразить, что его ждет в этом тумане. А там – самая настоящая преисподняя!

Анна поразилась созвучности слов Евы ее собственным мыслям.

За окном кабинета сверкали молнии, и блестящие стрелы были видны через узкие зазоры в ставнях. Оконные стекла дрожали от раскатов грома. Ева встала с кресла и подошла к серванту.

– С ума сойти, в какое дерьмо я тут вляпалась, – проворчала она. Затем открыла дверцу серванта, и глаза ее вспыхнули: – Ого! Да тут полно выпивки! – Ева покосилась на Анну: – Выпьешь со мной?

– Нет, – ответила Анна. Она села на диван и взяла со стола журнал.

Ева перевела взгляд на Альберта, который сидел в кресле, сложив руки на груди и прикрыв глаза.

– Альберт?

Альберт, не открывая глаз, молча покачал головой. Ева взглянула на его бледное, безвольное лицо и презрительно фыркнула.

– У тебя такой вид, будто тобою вымыли пол, – сказала она.

Альберт не ответил. Ева пожала плечами:

– Ну и хрен с вами. А я выпью.

Она взяла с полки бутылку коньяка и бокал, затем подошла к холодильнику и, порывшись в нем, достала вазочку с уже нарезанным лимоном.

– Надо же – тут у него уже все готово, – восхитилась Ева. – Все нарезано и разложено. Хорошо быть владельцем отеля!

Ева с бутылкой, бокалом и вазочкой в руках вернулась к креслу. Наполнив бокал коньяком, она поднесла его к губам.

– Не увлекайтесь, – посоветовала Анна. – Голова должна быть ясной.

– Это еще зачем? – вскинула брови Ева.

– В отеле орудует убийца. Чтобы избежать неприятностей, мы должны действовать продуманно и слаженно. А для этого нам всем нужно сохранять ясную голову.

Ева пожала плечами и буркнула:

– Вот и сохраняй. – Глотнув коньяка, она почмокала губами. – Неплохо. Эй, как тебя там… Настя, хочешь выпить?

Настя, сидевшая на кожаном пуфе в углу кабинета, покачала головой:

– Нет.

– Зря. Это помогает расслабиться. Посмотри на себя – на тебе же лица нет.

– Оставь ее в покое, – не открывая глаз, проговорил Альберт.

– Смотри-ка, прорезался, – усмехнулась Ева. – Первый шаг сделан. Если повезет, скоро ты снова превратишься в мужчину!

Настя вдруг встала с пуфа и шагнула к двери.

– Ты куда? – окликнула ее Анна.

Настя остановилась и, хмуро взглянув на нее через плечо, ответила:

– За мамой. Пожалуйста, не останавливайте меня!

– Кажется, наши отважные мужчины уже отправились за ней, – напомнила, потягивая коньяк, Ева. – Не стоит путаться у них под ногами.

Настя глянула на певицу с ненавистью, потом протянула руку к ручке замка и… замерла в нерешительности.

– Настя, Ева говорит правду, – мягко сказала Анна. – Мужчины приведут сюда твою маму. Давай подождем еще десять минут. Если за это время они не вернутся, я сама пойду с тобой.

Девочка выпустила из пальцев ручку замка. Затем прислонилась к стене, медленно опустилась на корточки и тихо всхлипнула.

– У моей мамы сейчас тяжелый период, – пробормотала она, как бы оправдываясь. – Предвыборная гонка совершенно ее вымотала.

– Понимаю, – кивнула Анна.

– Ее мучают постоянные бессонницы, а снотворное она пить в последнее время боится.

– Поэтому пьет кое-что другое, – насмешливо проговорила Ева. – Например, джин. Я видела, как вы выгружались из машины. У вас же полная сумка этой дряни.

Настя уставилась на Еву немигающим взглядом.

– Не смейте так говорить про мою маму, – холодно и четко проговорила она. – Вы не стоите даже ее пальца!

– Что такого необычного в ее пальце? – насмешливо осведомилась Ева. – Золотой он, что ли?

– Вы не должны так говорить, – с упреком сказала ей Анна.

– Да ну? А что я сказала? Я просто сказала, что ее мамаша знает толк в жизни. Милая, ведь это так?

Зрачки Насти сузились. Она подняла к лицу сжатые кулаки и проговорила хрипловатым от гнева голосом:

– Слушайте вы… дешевка… скажете еще слово про мою маму, и я выцарапаю вам глаза!

– Это я-то дешевка? – Ева ядовито улыбнулась. – А твоя мама, наверное, вся обсыпана брильянтами! Может, она и политик, но с виду больше похожа на старую дешевую проститутку!

Лицо Насти исказилось от гнева, секунду или две она стояла, сжимая кулаки, а затем бросилась на Еву. Анна вскочила с кресла и встала у нее на пути.

– Настя!

– Уйдите! – рявкнула на нее девочка.

– Нет. Я не позволю устраивать здесь драку.

– Вы не можете мне помешать!

– Могу, – спокойно сказала Анна, глядя девочке прямо в глаза. – На том простом основании, что я старше вас обеих.

– И еще на том, что у тебя есть револьвер, – произнесла у нее за спиной Ева. – Но тут я вынуждена тебя огорчить.

Анна порывисто схватилась за ремень – револьвера не было. Анна обернулась. Черное дуло смотрело ей прямо в лицо.