Отель на краю ночи

Настя открыла глаза и поднесла флакон к дверной щели. «Средство для мытья, — прочла она на флаконе. — Не распылять вблизи огня».

— Малышка, я иду! — вновь услышала она голос мужчины. Голос прозвучал приглушенно. По всей вероятности, маньяк уже вошел в номер.

Крепко сжимая флакон, Настя приоткрыла дверцу и выглянула наружу. Дверь тупикового номера была открыта. Из глубины номера доносились тяжелые шаги мужчины. Настя бесшумно выбралась из хозблока и, стараясь ступать как можно тише, двинулась к лифту…

Проснулась я, а я — в раю,
при мне — душа одна.
И я из тучки вниз смотрю.
А там идет война.

…Вот и лифт. Настя нажала на кнопку вызова. Звякнул колокольчик, и двери лифта с лязгом разъехались в стороны. Все произошло так быстро и неожиданно, что Настя вздрогнула. Не теряя ни секунды, она вбежала в лифт и нажала на кнопку первого этажа. Дверцы закрылись.

Настя прислонилась затылком к холодному зеркалу и облегченно вздохнула. Спасена! Лифт заскользил вниз, но вдруг дернулся и остановился.

— Маленькая тварь! — проревел голос мужчины так близко, что Настя вскрикнула от ужаса. Дверь лифта содрогнулась от мощного удара. — Хотела сбежать от меня? Дрянь!

Новый удар потряс лифт. Настя закричала. Незнакомец снаружи захохотал.

— Кричи, кричи! — Здесь тебе никто не поможет. Здесь я хозяин! А ну-ка…

Послышался хриплый вздох, дверцы заскрежетали и слегка приоткрылись. В образовавшуюся щель втиснулось худое, бледное лицо незнакомца. Он уставился на Настю безумными глазами и весело проговорил:

— А вот и ты!

Настя, почти не осознавая, что делает, выхватила из кармана зажигалку, крутанула колесико, поднесла взметнувшееся пламя к флакону и нажала на кнопку. Струя огня ударила мужчине в лицо. Он взвыл, как раненый зверь, и отпрянул. Дверцы с лязгом захлопнулись. Настя принялась жать на кнопки.

…И вот, о чудо, лифт снова пополз вниз.

— Га-адина! — раздался над головой у Насти страшный, полный ужаса и боли вой. — Убью-ю!

Голос отдалялся. Настя всхлипнула, вытерла ладонью заплаканные глаза и, сжав зубы, вздернула вверх правую руку с вытянутым средним пальцем.

3

Это больно. Очень больно. В лицо словно впились десятки маленьких стальных коготков и принялись разрывать его на части.

Лавр испугался, что ослепнет, но успел вовремя зажмурить глаза, и обгорели только веки. Боль была жуткая, но Лавр с этим справился. С его болевым порогом что-то произошло. Еще пару часов назад Лавр сошел бы с ума от такой боли, а сейчас ему достаточно было сбить пламя и покрепче стиснуть зубы. Не прошло и минуты, как боль утихла, оставив после себя лишь небольшой зуд.

Все это пустое. Лицо ему теперь ни к чему, а значит, и заботиться о нем больше не нужно.

«Может быть, я умер?» — подумал вдруг Лавр. Он поднял тесак и провел лезвием по основанию левой ладони. Из пореза выступила кровь, и Лавр улыбнулся. Все в порядке, он по-прежнему жив. Хотя и это теперь не имеет особого значения.

Проклятая девчонка убежала от него. Ну, ничего. Это даже хорошо. Было бы большой ошибкой убить ее сразу. Мысль о мучительной и неминуемой смерти должна вымотать ее, довести до сумасшествия, заставить саму искать смерти. Это будет справедливо.

Этого хотела бы Мария.

Перед глазами Лавра, похожими на светлые стеклышки, воткнутые в кусок обугленного мяса, стали всплывать лица постояльцев отеля.

Теперь он отомстит им. Отомстит за боль, которую испытала Мария.

Они будут корчиться у его ног и умолять о пощаде. О нет, он не станет убивать их быстро. Он даст им время прочувствовать смерть, иначе какой же прок в мести?

Мария будет им довольна. Лавр улыбнулся и, стиснув в пальцах рукоять тесака, заковылял по коридору.

4

Если вдуматься, Анна прожила довольно нелепую жизнь. Однако до сих пор она и не подозревала, насколько сильно дорожит даже такой жизнью.

Ей вдруг стали приятны цвета, запахи, формы окружающей ее мебели. Теперь, столкнувшись с запредельным ужасом, не имеющим цвета, формы и даже самого права на существование, Анна готова была весь остаток жизни потратить на пассивное созерцание. Никакой беготни, никаких неотложных дел. Просто смотреть, пробовать, трогать — на это не скучно потратить жизнь. Главное — жить!

Кто же это сказал… какая-то поэтесса?.. «Главное — родиться, а остальное приложится». Теперь Анна готова была благодарить Бога за один лишь факт своего существования.

Анна прерывисто вздохнула. Ее вдруг потрясла вся абсурдность ситуации. Они находятся в отеле, расположенном в уединенном месте, отрезанном бурей от остального мира. По коридорам бродит некто или нечто, безжалостно убивающее постояльцев и служащих. Как она могла вляпаться в такое дерьмо? И почему именно она?

Из груди Анны вырвался тихий стон, и она сдавленно пробормотала:

— Что я здесь делаю?

— Полагаю, то же, что и мы, — ответил Коренев. — Пытаешься спастись. Не знаю, что за дьявольская сила орудует здесь, но сдаваться я не намерен. Нужно уходить отсюда. И как можно быстрее.

— Ураган, — напомнил Грач. — Дороги размыты.

— И все-таки мы обязаны попробовать.