Отель «На неведомых дорогах» — 4

– Думаю, что там обойдутся без тебя, – Ягиня указала на стул. – Садись. Попей чайку. Что-то трясет тебя, словно от холода.

– Так и есть, – Кощей взял протянутую матерью чашку. – Думал, заледенею прямо там, в номере Мары.

Ягиня подошла к сундуку. Вытянула из его недр песочные часы, одна колба которых была пуста. Осмотрела их:

– Здесь песку ровно на час, – и перевернув, поставила на середину стола.

Песок тонкой струйкой начал перетекать в пустую колбу, наполняя её.

В номере повисла такая тишина, что было слышно, как на подоконник мягко опускаются снежинки.

***

– Время на исходе, – Кощей с грустью смотрел на крупинки песка все еще остающиеся в верхней колбе. – Пора собирать богов! Пора призвать Первородных!

– Не спеши, сын! – Ягиня указывала рукой куда-то в угол номера, где возникла яркая точка, расширяющаяся с каждой секундой, заливающая светом все помещение. – Лучше взгляни вон туда!

В тот момент, когда Кощей обернулся, точка уже успела превратиться в сверкающий овал, из которого шагнули на середину комнаты две девушки, крепко держащиеся за руки.

Высокая, с хорошо развитой мускулатурой, рыжеволосая, голову которой венчала корона, а талию обвивала перевязь с закрепленным на ней мечом.

И хрупкая, пониже ростом, с пепельными волосами и ярко-голубыми глазами, одной рукой прижимающая к груди драконье яйцо.

Девушки улыбнулись тем, кто смотрел на них, не отводя взгляд.

Открыто и с вызовом – рыжая.

Робко и несмело – блондинка.

Боги увидели, как из овала одна за другой появляются русалки.

Раечка, Розочка, а спустя мгновенье – Риточка.

Едва девушки завершили перемещение, овал за их спинами исчез.

Правда, в номере не стало темнее! Потому как вокруг тел Валькирии и Королевы разливалось сияние.

Ярко-золотое – у первой.

Мягко-серебристое – у второй.

– А где Лихо? – растерялся Кощей, которому не пришел в голову другой вопрос.

– Остался в Беловодье, – ответила Валькирия. – Там не все так гладко, как хотелось бы.

– Ну здравствуй, внучка! – Ягиня совсем уж было собралась шагнуть к Королеве и заключить её в объятия, как тут же была отброшена в сторону порывом ураганного ветра.

– Явилась таки! – Мара стояла в проёме распахнутой двери.

Богиня Нави выставила перед собой руки и начала шептать слова заклятия, способного изъять жизнь из любого.

Заклятия страшного и тёмного.

Которому не в силах противостоять даже бог.

Никто не смог даже пошевелиться! Никто не мог ничего предпринять! Боги и русалки замерли скованные ледяным холодом. Но никто не ожидал, что на Валькирию волшба Мары не возымеет абсолютно никакого действия!

Та, которую богиня Нави называла самозванкой, шагнула вперед, встав перед Королевой:

– Не торопись, Мара! – голос девушки зазвенел под сводами отеля, проникая в каждый уголок. – Мы пришли не воевать с тобой, а договориться!

Серая мгла, вытекающая из рук Мары, достигла груди Валькирии, но опала к её ногам, не причинив никакого вреда.

Богиня Нави злобно взглянула на ту, что осмелилась противостоять ей, и начала снова формировать в ладонях сгусток мрака. Она не собиралась уступать! Сегодня в живых останется кто-то один! Или она, или её дочь!

– Мама, я готова отдать тебе власть над зимой, – слова Королевы были едва различимы, но их услышали все.

– А молодость?! – взвыла Мара. – Пока ты жива, я навсегда останусь безобразной старухой! На кой мне власть над временами года, если я противна самой себе?! Ты должна умереть!

***

Стены номера словно исчезли.

Правда, никто из находившихся в нем не обратил внимания на толпящихся в коридоре, раздвинувшемся до непонятных размеров, богов Прави и Нави, явившихся сюда по зову птицы Сирин.

Но боги не торопились вмешиваться в происходящее. Не потому что не хотели. А потому что их словно сдерживало что-то. Или кто-то. Словно понимали, что сейчас все должно и может решиться без их участия. Что они всего лишь зрители, призванные… Кем? Зачем? На этот вопрос ответов у богов не было. По-крайней мере – пока.

– Ты забыла! – звонкий голос вещей птицы разорвал напряженную тишину. – Ты совсем забыла, Ягиня!

– Забыла? – заозиралась богиня птиц и зверей. – О чем?!

– Как о чем? – распевала Сирин. – О яблочке! Помнишь яблочко, что ты сорвала с ветки дерева, на котором я высиживала птенца? Оно у тебя?

– Конечно! – Ягиня все никак не могла взять в толк, при чем тут какое-то яблоко?! – Что с ним сделается? Как положила в сундук, так там и остается.

– Глупая богиня! – смех вещей птицы напомнил радостное чириканье воробьев апрельским утром. – Яблочко, выросшее на дереве, вспоённом источником вечной жизни, смертные называют молодильным! Отдай его Маре! И завтра поутру, в первый день месяца берёзня, она проснётся юной и прекрасной.

– Все будет так, как ты хочешь, мама, – прошептала Королева. – Я верну твои силы, а бабушка поможет обрести молодость. Ты согласна?!

– Положи яблочко у моих ног! – Мара не желала рисковать.

Ягиня вздохнула и отправилась к сундуку. Долго копошилась в нем, вздыхала и что-то приговаривала, словно не желала расставаться со столь могучим артефактом. Но на кону была жизнь Королевы.