Отель «Нантакет»

Грейс успела привязаться к Кимбер, Ванде, Луи и даже Дагу. Она и представить не могла, каким отель будет без них. Однако непостоянство — это сама суть отелей. Люди приезжают туда, а затем уезжают — и так каждый раз. Если бы кто-то оставался в отеле навсегда, он бы назывался домом.

Грейс приблизилась к Ванде — единственному человеку с шестым чувством за сто лет, который хотел ее понять. Грейс поцеловала девочку в щеку, оставив прохладный влажный след.

Глаза Ванды распахнулись.

— Грейс?

«Я тут, милое дитя», — подумала Грейс. Тут зарычал Даг — каким же вредным он был, когда она появлялась! Правда, Грейс было приятно знать, что пес, если что, защитит Ванду. Она покинула комнату.

«Спокойной ночи!»

Грейс поднялась на два этажа выше, в номер владельца отеля — место, которого она осознанно избегала все лето. Конечно, на нее тут же нахлынули ужасные воспоминания. Да, номер теперь был ярким, светлым, с современной морской атмосферой. И все же Грейс ясно видела картину из прошлого: она в девятнадцать лет на корточках сидит на полу, пытаясь выманить бедную кошку Бенедиктов из-под кровати и размышляя о том, что у женщины, бросившей серебряный подсвечник в собственного питомца, вместо сердца нечто мерзкое и вонючее.

Открылась дверь. Грейс подумала, что сейчас войдет Джексон Бенедикт и нарочито ласково заговорит с ней, поцелует ее и прижмет ее ладонь между своих ног. И в ту же секунду она поймет: все очень плохо. Однако пока не будет знать, что уже обречена на смерть.

Но, разумеется, в номер вошел не Джексон Бенедикт: он умер десятки лет назад! Это был Ксавьер Дарлинг, и не один — с ним пришла не кто иная, как Мегда Инглиш.

«Ого!» — подумала Грейс. История повторяла себя — владелец отеля и уборщица! Вот только Мегда была не просто «уборщицей», а сильной и независимой женщиной. Никто не помыкал Мегдой и не указывал ей, что делать, — даже мужчина с таким количеством денег, как у Ксавьера Дарлинга.

Ксавьер включил свет в гостиной и приглушил его — освещение было романтичным, медовым. Он поднял затемненные жалюзи на панорамном окне, и из номера открылся вид на Истон-стрит, гавань Нантакета и рубиновый свет Брант-Пойнтского маяка.

— Не желаешь шампанского? — предложил Ксавьер.

На кофейном столике из текстурированного орехового дерева стояло ведерко со льдом, где лежала бутылка Pol Roger.

— Ты же знаешь, Ксавьер, я никогда не отказываюсь от шампанского.

Ксавьер изящно откупорил бутылку и наполнил два бокала. Затем он и Мегда сели на диван и слегка соприкоснулись ими.

— За отель! — сказала Мегда.

Они осушил бокалы.

— Я купил его для тебя, знаешь, — сказал Ксавьер.

Мегда чуть не подавилась от смеха.

— Я серьезно, — продолжил Ксавьер. — Когда ты работала на моих лайнерах, я знал, где тебя найти.

— И всегда так хорошо это скрывал, — усмехнулась Мегда. — То посадил вертолет на нос лайнера, то приплыл на спортивном катере. Никогда не забуду, как ты пришвартовался на этом кошмарном судне, когда я сошла на берег в Искье. — Она погладила его по щеке. — Тогда ты так любил покрасоваться.

— И до сих пор люблю, разве нет? — вздохнул Ксавьер. — Как только ты сказала мне, что выходишь на пенсию и уезжаешь на Нантакет, я навел справки и узнал об этом отеле. Я хотел сделать его великолепным для тебя. — Он отпил шампанского. — Другая женщина была бы польщена.

— Другая женщина бы подумала, что ты пытаешься ее контролировать.

— Тебя никто не смог бы контролировать. За свою жизнь я повстречал много женщин, но лишь перед тобой чувствую некий призрачный трепет.

«Ха-ха-ха! Неплохое слово выбрал», — подумала Грейс.

— Ты такая независимая. Такая… недоступная.

Мегда прижала палец к губам Ксавьера. Он взял ее за руку и притянул к себе для поцелуя. Бокалы с недопитым шампанским они оставили на столе. Мегда и Ксавьер с таким нетерпением потянулись друг к другу, что мужчина задел коленом стол. Его бокал перевернулся, шампанское разлилось по столешнице и закапало на персидский ковер. Ни Ксавьер, ни Мегда, которая всегда орлиным взором выслеживала малейшие пятнышки, этого не заметили.

Внизу, на стойке регистрации, зазвонил телефон… но Ричи на месте не было. Он сидел в кабинете Лизбет и разговаривал по мобильному. «Опять?» — подумала Грейс. Наверное, причиной был скорый отъезд Кимбер с детьми. Грейс почувствовала грусть и разочарование. Ричи так порядочно вел себя, пока предавался теплым чувствам, совсем перестал заниматься этими полночными делишками.

На первый звонок телефона отеля Ричи не ответил. Он проигнорировал и второй звонок от тех же людей (на телефоне на столе Лизбет был небольшой экран, где можно было увидеть, кто звонит — в данном случае супруги Спарачино из номера двести шестнадцать). Когда вызов раздался в третий раз, Ричи отключил мобильный и взял трубку.

— Добрый вечер, это стойка регистрации, — сказал он плавным, как у диджея ночного клуба, голосом.

Миссис Спарачино недовольно хмыкнула.

— Пара в номере триста семнадцать очень… громко себя ведет. Мой муж постучал в стену, но они, кажется, не поняли намека. Можете, пожалуйста, позвонить им и попросить быть потише?