Отель, портье и три ноги под кроватью

Меня никогда прежде не волновали предупреждения об опасности. Когда я жил там, меня пять раз эвакуировали, и казалось, ничего никогда не случится. Верхушка урагана всегда наносила меньший ущерб, чем предсказывали метеорологи; она, как плохо запущенный шар для боулинга, задевала Техас или Флориду. На сей раз ураган прошел прямо посередине, и все мои друзья остались там или, Бога ради, были эвакуированы, и я смотрел новости неделями, хотя, конечно, это не помогало. Что и говорить, меня не покидало ощущение, что я ничем не могу им помочь.

Глава девятая

– Я так рада остановиться здесь! – сказала она.

– Одни сутки, выезд завтра.

– Сегодня у меня день рождения!

– Номера для некурящих, двуспальная кровать кинг-сайз. Мне нужна только кредитная карта.

– Это хороший номер?

– Да. Сколько ключей?

– А можно четыре? Привет, Томас, – сказала гостья, склонившись над стойкой, ее груди прижались друг к дружке. Я недавно получил новый бейдж, потому что недавно умышленно потерял старый. Фактически я его украл, унес старый домой, чтобы пополнить свою коллекцию. Не то чтобы пополнение коллекции бейджей было для меня высшей радостью, но я хотел заставить их вырезать мне новый. Наступила пора для еще одной перемены. После всех лет, проведенных за стойкой «Бельвью», я попросил бейдж с надписью «Томас». Почему? Есть пара веских причин. Прежде всего, я устал от того, что гости называли меня так, словно я их старый приятель. «Эй, Том, слушай, Том, я хотел спросить тебя, Том, ты не против, Тома, рад тебя видеть, Том, я хотел бы поговорить с твоим начальником, Том». Они не знают меня, хотя любят произносить мое имя «по-дружески». Черта с два. Никто никогда не называл меня Томасом, даже мать. Поэтому бейдж вынуждал людей обращаться ко мне официально и называть Томасом, уважительной формой моего имени. «Все верно, дорогие гости, для вас я Томас». Кроме того, это параллельно помогало мне определить, кто из руководителей действительно запомнил меня, а кто просто смотрел на бейдж. Если я поправлял человека и просил называть меня Томом, мы становились ближе. Если просил называть меня Томом, а человек продолжал говорить «Томас», мы становились сослуживцами. Если я никогда не поправлял человека и позволял называть меня Томасом – значит, он мне не нравился.

Бейдж стал не единственной переменой. При поддержке профсоюза я проработал на рецепции достаточно долго, чтобы немного разобраться в этом бедламе. Я стал замечать махинации с наличными и изучать их, смотреть, как их проворачивают. В отель пришел новобранец, кубинец по имени Данте, которого поставили на вечерние смены. Он был новичком в «Бельвью», но явно не в этой игре. Он привел в наш отель новых клиентов. Сотрудник рецепции, за которым приходят новые постояльцы? То есть?..

В нашу вторую совместную смену он оставил меня наедине с длинной очередью. Делая всю работу в одиночку, я наблюдал, как он обошел стойку и передал связку ключей мутному типу с отвратительными усами, притаившемуся в углу. Потом я увидел рукопожатие – передачу денег, похожую на продажу наркотиков где-нибудь в парке на Томпкинс-сквер. Было похоже, что Данте – какой-то профессионал-маньяк, потому что, шествуя к своему терминалу, он даже не посмотрел на ладонь, даже не проверил, что там за купюра. Потом, увидев, что я за ним наблюдаю, он улыбнулся и сделал вид, будто поправляет узел галстука, и ловким движением отправил купюру во внутренний карман пальто.

Когда видишь что-либо подобное, начинаешь вести записи. Позже я обнаружил, что это очень выгодно – быть единственным связующим звеном между гостем и его контактами. Оформление всех будущих заказов, предварительное закрепление за гостем лучших номеров, контроль его счета и, по существу, функция личного консьержа – вот какова была позиция Данте: в углу, получающим чаевые за услуги, оказанные незаметно для всех нас.

Повсюду вокруг меня проплывали деньги, и я пытался научиться заманивать часть их в свой карман. Я, конечно, не был пока профессионалом-маньяком.

За деньгами охотились не только служащие рецепции, но и гости. Они жаловались, пытались хвастать знакомством со знаменитостями, приносили тараканов в пакетиках с зиплоками – насекомые выглядели помятыми и древними – и применяли тысячи других методов, чтобы получить более дорогой номер или другой бонус. Люди, приносящие вещественные доказательства в продуктах, бесят меня.

Итак, вернемся к имениннице с бюстом. Я понял, что она собиралась уговаривать меня, а не платить наличными, и у нее ничего не получалось. Вполне возможно, что у нее не было никакого дня рождения! Врать про день рождения или юбилей – тоже популярный приемчик гостей. Так что она могла даже сочетать байку про день рождения с самым прозрачным из всех приемов: флиртом ради апгрейда[22]. Я работаю за деньги, а не за то, чтобы мне показали соски. Может, она даже была красивой – честно говоря, я даже не посмотрел, – но я знал наверняка, что денег не будет, а меня не интересовало ничто другое из предложенного.