Отель, портье и три ноги под кроватью

– Так у этого ублюдка было четырнадцать сумок. Гонял меня три раза, вверх-вниз, вверх-вниз. Ну, я ж не против, в смысле, этот чувак один из самых крутых спортсменов на свете, не говоря уже о том, что он в кино снимается. Чуваку хорошо платят, а я тут как тут, подставил карман, чтобы поймать струйки этого потока. Так я ставлю его последнюю сумку на ковер, вытираю пот со лба, и этот парень жмет мне руку, пустую, просто дружеское рукопожатие и улыбка. Улыбка дятла из диснеевского мультика, я чуть не взбесился. Он закрыл передо мной дверь. Я слышал, он славился своей скупостью, но не верил, особенно после того, как я так поработал. Так, блин, я же не мог пропустить, как он вышел из фойе, и знал, что он будет выступать на стадионе «Супердом» следующие четыре часа. Поэтому я пошел обратно в его номер, открыл дверь и вошел в ванную. Он уже распаковал вещи, выложил весь багаж, и я хотел уже сделать пару движений его зубной щеткой в своей заднице… когда меня осенило. Бум. Ну, у парня есть парфюм, и он им пользуется. Так я открутил крышку, вылил немного из флакона в раковину и наполнил его доверху. Своей мочой. Цвет подошел идеально. Немножко встряхнул флакончик, брызнул пару раз для проверки. И ушел. Как же мне было приятно, когда я увидел, как он выходит через фойе, собираясь на какую-то вечеринку, весь такой элегантный и пахнущий мочой посыльного. Профессиональные спортсмены, приятель. Жадные уроды.

Будьте осторожны и остерегайтесь сотрудников без бейджа. Они что-то задумали и не хотят, чтобы кто-то узнал их имя.

* * *

Легко представить себе, как в этом городе поток раздражения, который немного отступил в Новом Орлеане, стал быстро превращаться в штормовую волну. Я получал выговоры за злоупотребление отгулами (их я заслужил), но, кроме того, меня по-прежнему атаковали вредные постояльцы.

К тому же Тремблей внедрил замечательную новую политику. В гостиничном бизнесе принято дарить любимому сотруднику бутылку вина или ликера – это традиция. Бутылку приносят на торжественный ужин. Дорогой напиток дарят на день рождения. Также принято преподносить бутылку сотруднику рецепции, который всегда предоставляет вам апгрейд и ни разу не намекнул, что знает, как часто вы изменяете жене. Или, может быть, мы вспомнили, что вы провели у нас свой медовый месяц три года назад, и устроили вам праздник в годовщину. Это заслуживает бутылки белого, а? Но в отелях есть общее правило: нельзя выносить из здания спиртное, которое здесь продается. Было бы слишком просто, знаете ли, взять кочующую бутылку из-за кулис и показать ее охранникам со словами: «Это мое, подарила пара из номера 912». Такому подарку будет трудно выбраться за двери отеля вместе с работником и попасть к нему в печень. Если я получаю бутылку «Джека Дэниелса» (который у нас тоже продается), то кладу виски в пакет, заворачиваю в свитер, который кладу в другой пакет, затем насыпаю сверху грязные черные носки, и все это запихиваю в рюкзак. Я стараюсь проскочить мимо охраны так быстро, будто мой последний автобус уходит через пять минут. Даже если меня остановят, чтобы заглянуть в сумку (а охранники должны делать это всегда), они не будут копаться в моих грязных носках. Они кивнут и скажут:

– Убирайся отсюда. И постирай свои носки.

– Я как раз собирался, босс.

Но из-за бутылки вина не стоит разрабатывать операцию вроде «Побега из Шоушенка». При богатом выборе спиртного почти не бывает совпадений подарка с ассортиментом отеля. Не говоря уже о том, что сомелье любят заказывать и откупоривать старинные бутылки по полтыщи баксов, а не уродливые цилиндры «Йеллоу Тейл», один из которых как-то оставил мне постоялец. Бутылку с вином мы показываем нашему непосредственному начальнику, и он или она выдает вам «красный ярлык» с подписью директора по безопасности. Можно протащить мимо охраны даже 50-дюймовый телевизор с плоским экраном, если на нем красный ярлык.

По-видимому, политика в «Бельвью» изменилась, хотя никаких официальных документов не всплыло. И я выяснил это потому, что Кайла была в подсобке. Плакала. Эта девушка никогда и ни из-за кого не плачет. Она, скорее, вырвет обидчику волосы и выцарапает глаза. Но сейчас она стояла в комнате для хранения багажа, прислонившись к графику дежурств, и горько рыдала. Она даже не закрывала лицо руками, не скрывала полностью разрушенный макияж, размазанные румяна и тушь для ресниц и абсолютное отчаяние.

– Крошка, в чем дело? Кайла?

– В этом месте, Томми. Оно проклято. Иногда, когда я в подвале переодеваюсь, у меня такое смертельное ощущение, как будто этот отель построен на индийском кладбище.

Эл влетел с фиолетовой сумкой наперевес и заметил:

– Я езжу сюда на работу из города под названием Массапека. Вся эта чертова страна построена на индийском кладбище.

– Хорошо сказано, Волк, – ответил я ему в спину, когда он выбегал в фойе. – Но, Кайла, что они с тобой сделали? Влепили выговор?

– Ну, я тоже получила выговор, да. Но они делают это теперь каждую неделю. Дело не в этом. Нет, они обокрали меня.

– Сотрудник?