Отель с привидениями и другие таинственные истории

От чего человек с таким рвением удирал, оставалось пока неясным, однако вдали появилось какое-то мечущееся светлое пятнышко. Быстро увеличиваясь в размерах, оно тоже обернулось человеческой фигурой, очертания которой маскировались бледным развевающимся одеянием. В характере движений новоявленного незнакомца было нечто, напрочь отбивавшее желание увидеть его поближе. Движения эти выглядели беспорядочными и странными: человек то воздевал руки, то склонялся к песку, да так, не распрямившись, устремлялся к кромке воды, то выпрямлялся и продолжал бег вдоль берега с поражающей и ужасающей быстротой. Наконец, настал момент, когда преследователь уже метался из стороны в сторону всего в нескольких ярдах от того волнореза, за которым укрывался беглец. После двух-трех бросков туда-сюда он замер, выпрямился в полный рост и, воздев руки, устремился вперед.

На этом месте Паркинс всякий раз открывал глаза, и видение обрывалось. В конце концов, измученный и этим, и невеселыми размышлениями о своем ухудшающемся зрении, чрезмерном курении и тому подобном, он решил оставить тщетные попытки уснуть и, вместо того чтобы снова и снова прокручивать в голове картину, являвшуюся, как ему представлялось, болезненным отражением его дневных впечатлений, провести остаток ночи за книгой.

Чирканье спички о коробок и вспыхнувший огонек, должно быть, вспугнули какое-то ночное создание — не иначе как крысу, — метнувшееся по полу в направлении второй кровати. А спичка, как назло, погасла. Чертыхнувшись, Паркинс чиркнул вторую, зажег-таки свечу и погрузился в чтение, за каковым занятием его незаметно сморил благодетельный сон. Пожалуй, впервые к жизни этот строгий приверженец порядка уснул, не задув свечи, так что когда в восемь утра его разбудили к завтраку, на маленьком столике еще тлел ее оплывший огарок.

Когда, позавтракав, он вернулся к себе, чтобы переодеться в костюм для гольфа, — фортуна снова одарила его в качестве партнера полковником, — в номер зашла горничная.

— Не угодно ли вам, чтобы я принесла еще одно одеяло, сэр? — спросила она.

— А? Спасибо, — откликнулся Паркинс. — Пожалуй, это не помешает. Похоже, дело вдет к похолоданию.

— На какую кровать прикажите его положить, сэр? — поинтересовалась она, вскоре вернувшись с одеялом.

— Что? Ну, на ту, на которой я спал, — откликнулся профессор, указывая на свою кровать.

— О да, сэр. Но прошу прощения, сэр, вы, кажется, полежали на обеих. Во всяком случае, мне пришлось перестилать обе.

— Неужели? — искренне удивился профессор. — Но я спал на одной, вот этой, а на другой только разложил свои вещи. Неужто она так смялась, что могло показаться, будто на ней спали?

— О да, сэр, — заверила его горничная. — Вся постель была скомкана. Вы уж не обессудьте, сэр, но вид был такой, словно на ней не просто спали, а провели очень беспокойную ночь.

— Боже мой! — покачал головой Паркинс. — Надо полагать, я привел постель в беспорядок, раскладывая на ней свои вещи. Прошу прощения за то, что доставил вам лишние хлопоты. Кстати, я ожидаю приезда одного джентльмена из Кембриджа, моего друга: он разделит со мной номер на день-другой. Это ведь не вызовет возражений, верно?

— Разумеется сэр. Благодарю вас, сэр. Что вы, сэр, какие хлопоты? — и она удалилась хихикать и сплетничать с другими горничными.

Паркинс направился на поле для гольфа с твердым намерением и далее «совершенствовать навыки».

И преуспел в этом (о чем мне весьма приятно сообщить) настолько, что полковник, и без того сетовавший на необходимость второй день подряд играть в обществе нашего профессора, по мере того как шло время бурчал по любому поводу все громче, пока его голос, прибегая к выражению одного из наших отнюдь не первостепенных поэтов, не стал гудеть над побережьем «как орган в кафедральном соборе».

— Ну и ветер же налетел этой ночью, — в частности, проворчал он. — Как сказали бы у нас, в моем старом доме, — такой, словно его насвистали.

— Вот как? — удивился Паркинс. — Неужто в ваших краях еще бытуют такие суеверия.

— Не знаю, как там насчет суеверий, — поморщился полковник. — Но в это верят и в Дании, и в Норвегии, и на Йоркширском побережье. И мой личный опыт подсказывает: уж коли сельские жители испокон веку во что-то верят, так неспроста: что-то в этом есть…

Последовавший драйв (читатель, разбирающийся в гольфе, прекрасно поймет, о чем речь) прервал разговор, а когда появилась возможность его возобновить, Паркинс, хоть и не без колебаний, сказал:

— Кстати, полковник, по поводу вашего недавнего замечания: наверное, вам следует знать, что на сей счет я придерживаюсь совершенно определенных взглядов, каковые сводятся к категорическому отрицанию реальности всего того, что принято называть «сверхъестественными явлениями».

— Вот значит как! — откликнулся полковник. — Вы, стало быть, хотите сказать, что не верите в ясновидение, привидения и все в этом роде.

— Ни во что подобное, — убежденно заявил Паркинс.

— Ну что ж, — промолвил полковник. — Коли так, то по моему глубокому убеждению, вы, сэр, ничем не лучше саддукея.