Отель с привидениями (сборник)

— При всем желании, — ответил он высокомерным шепотом, — я не смогу промахнуться.

Он прицелился, и как раз в этот миг чалый козел поднял голову и посмотрел через реку. Отчетливо выделяясь на фоне закатного неба, он стоял на узкой полоске твердой земли, которая подходила к реке со стороны болота; очевидно, это была излюбленная тропа всех животных: по ней они ходили на водопой. Мы невольно залюбовались козлом. Даже если доживу до ста лет, вряд ли я забуду это завораживающее зрелище: так прочно впечаталось оно в мою память. Направо и налево широко раскинулись губительные болота, пустынные и однообразные, лишь кое-где в лучах заходящего светила полыхают черные от торфа озерки. Позади и впереди — медлительный речной поток; к нему примыкает окаймленная тростником лагуна; на ее поверхности вперемежку с тенями, которые шевелятся при слабом дуновении ветерка, играют длинные отблески вечерней зари. На западе — огромный пламенеющий шар; он уже исчезает за мглистым окоемом, заполняя своим огнем необъятный купол небес и превращая станицы журавлей и других птиц в золотые вспышки. И еще мы — три современных англичанина в современном английском вельботе, в вопиющей дисгармонии с окружающей нас безрадостной природой, а перед нами — благородное животное, как бы нарисованное кистью живописца на багряном полотне.

Бах! Козел убегает могучими прыжками. Лео промахнулся. Бах! Пуля прошла ниже, над самой землей. Теперь мой черед. Козел мчится, как стрела, он уже в ста ярдах от нас, и все же я должен попытаться. Клянусь Юпитером, я попал в цель: козел катиться кубарем!

— Так-то вот, мистер Лео, моя взяла, — воскликнул я, тщетно борясь с неблагородным чувством торжества, которое охватывает в таких случаях даже самых воспитанных людей.

— Да, черт подери! — пробурчал Лео и тут же с обаятельной улыбкой, вспыхнувшей на его лице, словно луч света, поспешил добавить: — Извините, старина. Поздравляю вас с прекрасным выстрелом; а я, к стыду своему, дважды промазал!

Мы выбрались на берег и побежали к козлу, который был уже мертв: пуля перебила ему хребет. Понадобилось около четверти часа, чтобы освежевать его, отрезать самые лучшие куски и погрузить их в бот; к тому времени уже смеркалось, и мы еле успели доплыть до лагуны. Еще до наступления полной темноты мы бросили якорь в тридцати морских саженях от ее края. Сойти на берег, однако, мы так и не решились, не зная, найдется ли там клочок твердой земли, достаточный, чтобы разбить лагерь, и опасаясь болотных испарений, которые, по нашим предположениям, были там гуще, чем на воде. Мы зажгли фонарь, поужинали консервированными языками и собрались было спать, но уснуть так и не смогли: на нас напали несметные полчища самых кровожадных, назойливых и больших москитов, каких мне когда-либо доводилось видеть. Не знаю, что их так привлекало: свет фонаря или необычный запах белых людей, чьего появления они, казалось, ждали целую тысячу лет. Они так яростно впивались в тело, так неистово жужжали, что мы просто обезумели. Мы попробовали закурить, но табачный дым не только их не угомонил, но привел в еще большее остервенение; и в конце концов нам пришлось укрыться с головой одеялами. Жарясь, как в духовке, мы изо всех сил чесались и проклинали наших мучителей. И вдруг в шестидесяти ярдах от себя, среди зарослей тростника, мы услышали могучий, похожий на раскаты грома рык одного льва, а затем и другого.

— Какое счастье, — сказал Лео, высунув голову из-под одеяла, — какое счастье, что мы не расположились на берегу. Верно, дядюшка? (Так фамильярно он иногда обращался ко мне). Проклятье! Москит цапнул меня за нос! — И он снова нырнул под одеяло.

Взошла луна, и хотя львы на берегу продолжали грозно реветь, мы снова задремали, уверенные в своей полной безопасности.

Сам не знаю, что побудило меня выглянуть из-под одеяла, может быть, то, что оно оказалось не такой уж и надежной защитой, москиты насквозь прокусывали и его.

— Боже мой, смотрите! — услышал я испуганный шепот Джоба.

Мы все вылезли из-под одеял, и при лунном свете увидели на воде два концентрических круга, которые становились все шире и шире. В самом центре их были два больших темных движущихся пятна.

— Что это? — спросил он.

— Все эти проклятущие львы, сэр, — ответил Джоб; в его голосе странное чувство обиды, обычное уважение причудливо смешивались с неприкрытым ужасом. — Плывут сюда! Чтобы сожрать нас!

Присмотревшись, я понял, что он прав. Уже можно было различить блеск яростных глаз. Не берусь сказать, что их привлекало: запах убитого козла или же мы сами, но голодные звери плыли прямо к боту.