Отец

Первого мая 1977 года девятиклассник и старшая пионервожатая, впервые ни от кого не скрываясь, шли по центральной улице города – Пролетарской – в сторону Нижнего и о чём-то говорили. На небольшом расстоянии от них прогуливалась другая пара: её подруга по спортивной секции Люба Авдеева и любимец девушек из 9 «б» Игорь Луковцев. Он был весёлым, беззаботно-радостным – это как раз и смущало вожатую. Легковесное отношение к жизни она считала большим недостатком. Гена, как никто другой, соответствовал её мировосприятию. И она решила: он – её избранник … немногословный, серьёзный, да и внешне привлекательный.

Каждый день она уже с нетерпением ждала его появления в «Пионерской», а вечерами встречались недалеко от школы. Почти в одно и то же время Гена подъезжал на велосипеде. Длинноволосый, в стильном джинсовом костюме, он проявлял чудеса вождения, вызывая неподдельный интерес девушки.

– Привет! – он поднимал руку вверх и, рассчитывая на положительный ответ, спрашивал: «Погуляем?!».

Люда с радостью соглашалась. Куда идти – ей было всё равно, только бы родителей не встретить. За несколько дней они успели исходить город и его окраины вдоль и поперёк. В небольшом провинциальном Кирове с населением шестьдесят пять тысяч человек – это несложно. Летом живописные берега у озера на Верхнем и у реки Болвы на Нижнем были излюбленными их местами. Редкими зимними вечерами, когда удавалось уйти из дома под разными предлогами, «Ромео и Джульетта» прогуливались вдоль забора, который отделял пешеходную тропинку от городского кладбища, и невольно пугали редких прохожих. Никому в голову не приходило, что здесь могут встречаться влюблённые.

Однажды молодая пара потеряла бдительность. Увлечённые друг другом, они оказались у реки и так простояли бы до утра, если бы … Этот эпизод Людмила будет вспоминать как страшный сон. Правду говорят, счастливые часов не наблюдают. Обнявшись, они горячо целовались, и казалось, что на этой земле, кроме них, никого нет. Тепло разливалось по всему телу. Но мысль о том, как отреагирует отец на её увлечение, опускала с небес на грешную землю. Шума подъехавшего УАЗика Люда не услышала. Только от света фар вздрогнула и поняла, что тайна вот-вот станет явью.

– Папа, – с дрожью в голосе произнесла она. – До завтра! – быстро попрощалась и побежала к мосту.

– Интересно, отец узнал нас? – она долго не могла поднять глаза, когда все собрались на ужин. Губы у неё болели от горячих поцелуев. Ей было стыдно. Обо всём сразу догадалась сестра, чуть позже – мама. Они-то и спасли, казалось бы, безвыходную ситуацию, да и Георгий Тимофеевич пришёл с работы в хорошем расположении духа.

Со временем старшая пионервожатая, вспоминая об объекте обожания, ловила себя на мысли: а стоит ли так далеко уезжать на учёбу, тем более что на окраине Брянска, всего в двух с половиной часах езды на автобусе от Кирова, год назад открылся педагогический институт?! Эта идея пришлась по душе маме, но не отцу.

– Решение поступать в университет никто не отменял, – безапелляционно заявил Георгий Тимофеевич, раздосадованный желанием дочери резко изменить планы.

– Пусть попробует, – вмешалась мама.

Отец промолчал, быстро вышел из комнаты. После этого его редко видели в хорошем настроении. А Люда продолжала делать вид, что её волнует только учёба. Она зубрила обязательные темы по английскому языку, повторяла русский. Вместе с Геной их часто видели в городской библиотеке. Вожатая помогала ему писать школьные сочинения. Читали дополнительную литературу. Вскоре, к радости учителей, Гена стал «хорошистом», а по физике и вовсе – «отличником».

Желание учителя понравиться Людмиле с появлением юного конкурента только усилилось. Он ставил её поклоннику пятёрки, и было, за что. Юрий Капитонович оценил желание будущего выпускника стать если не лучшим, то одним из них. В какие-то моменты казалось, что он смирился с появлением «вздыхателя», так он называл всех, кто проявлял к Людмиле интерес. По его собственному признанию, надежда покорить сердце вожатой таяла день ото дня. Он видел счастливых молодых людей, и на лице появлялась грусть. В этот момент учитель производил впечатление безутешного. Его хотелось пожалеть, но именно в такие моменты физик, как птица Феникс, – символ вечного обновления – «возрождался из пепла», становился сильным, гордым и независимым. Он погружался с головой в учебный процесс, творил … Тогда и появлялись его всевозможные «придумки».

Людмилу «невнимание» учителя задевало, оттого с ещё большим желанием она старалась ему досадить. Физик это чувствовал и не собирался менять правила игры. Только через несколько лет он признается, как тяжело переживал появление Гены. Что творилось у него в душе, знал он один.