Отец

Проснулся я оттого, что кто-то поглаживает член. Открыв глаза, я увидел, что Катя осторожно ласкает моего дружка.

Катя сидела на коленях. Сорочка натянулась и обтягивала ее ягодицы.

Задрал сорочку, обнажив коричневую дырочку дочкиного ануса. Отверстие было великолепным, чуть-чуть сморщенным, напрягшимся слегка, как и у всякой девственницы; я осторожно, неторопливо стал вводить в него палец. Похоже, такой вариант ей тоже понравился. Увидев, что я проснулся, Катя повернулась ко мне и, улыбнувшись, поцеловала меня в губы.

— С добрым утром, папа.

Я неторопливо вынулул палец из Катиной попы и погладил грудь моего чада. Но тут же одернул руку. Было слегка стыдно трогать полуголую дочь.

— Не стесняйся, папочка. — Катя вернула мою руку себе на бюст. — Все, что ты хочешь.

Как это прекрасно! И в попку ведь можно!

Катя сняла с себя ночнушку. Я любовался молодым девственным телом. Мои руки гуляли по грудям.

— Папина дочка хочет пососать папе писю, — капризным голосом пятилетней девочки сказала Катя и улыбнулась.

Она повернулась к моим ногам и, взяв член в рот, стала его посасывать, как леденец (о, а ведь это уже было, или у меня склероз?) Я приподнял ее и, поставив на колени, нырнул между ног так, что ее писька оказалась у меня над лицом. Притянув девушку за попку, я стал вгрызаться в податливую плоть. Катя глубоко заглотила член и ерзала по лицу. Из ее дырочки тек ручеек, из которого я с упоением пил.

Несмотря на сильное возбуждение, я все никак не мог кончить. Катя уже несколько раз содрогалась от оргазма. После очередного пика девчоночьего удовольствия Катя упала, обессиленная.

— Прости меня, папочка. Я что-то делаю не так? Такая неумеха! — жалобно сказала Катя.

Я прижал ее к себе.

— Сейчас ты исправишь ошибку.

— Да?

— Помнишь, ты была в ванной, когда я пришел?

Щеки дочери стали наливаться густой малиновой краской.

— Папа…

— Я знаю. Ты мастурбировала, доченька.

— Я…

— Не надо слов. Знаешь, что? Ты попросту сейчас это повторишь.

— Это?

— Повтори, пожалуйста, Катя, а я посмотрю. — Я откинулся на жесткую подушку дивана, ожидая, когда дочь станет наконец сама собой.

— Но… — На Катю почему-то напало смущение, хотя она уже мастурбировала передо мной.

— Да. Да, Катя, да, да, да. Пожалуйста, не стесняйся. Я ведь твой отец. Стесняться отца бессмысленно. Ты только что сказала: все, что хочешь. Хочу, чтобы ты продемонстрировала мне то, как ты обходишься без… — Замялся. — без мужчины? — Каково, подумайте, задавать такие интимные вопросы дочери? — Ведь уже делала передо мной это. Объясни, как совершаешь такое без всяких приспособлений?

— Папа, я… Уже дрочила при тебе… Ты видел…. А зачем приспособления, папа? Какие?

— Ну, некоторым девушкам… женщинам нравится вставлять в себя эдакие предметы, напоминающие пенис мужчины.

Катя призадумалась.

— В двух словах, удовольствие, получаемое женщиной, можно, грубо говоря, разделить на два основных типа. Некоторым нравится получать оргазм так, некоторым иначе. Одни вставляют, как я уже тебе объяснил. Другим нравится попросту трогать клитор. Какой вид мастурбации ты предпочитаешь, Катенька?

Возникла тяжелая на первый взгляд пауза; на самом же деле она была легка и поэтична.

— Можешь не отвечать. Я все видел.

Все было понятно без слов.

Дочь сгорала от стыда. Родитель застал ее за неправедным занятием — типичная фабула в некоей литературе для любителей пикантностей, употребляемых, кстати, не совсем традиционно.

— Катя, скажи честно: тебе нравится мастурбировать?

Катя молчала.

Прождав небольшую паузу, продолжил:

— Как, видимо, любой девушке?

Полуобнаженная дочь была измучена вопросами отца, склонного, скажем так, к некоторым отклонениям. Ей не нравилось лгать — это я ценил. Но и сказать правду было не так-то просто. Что ж, понятное дело.

Я любовался этим произведением искусства. Наконец она нерешительно развинула ноги.

— Ну рассказывай, рассказывай. О чем ты думаешь, когда трогаешь себя? Или о ком?

Указательный палец правой руки Кати с длинными, наманикиренными алыми ногтями, не спеша, позволил, точнее, помог раскрыться и без того почти рассекреченным губкам девчоночьей вульвы.

Внутри явно было влажно. Довольно-таки немалый клитор был, похоже, королем ситауции. Девушка пока этого не понимала, но принялась дрочить.

Похотничок легко отозвался, послав сигнал в мозг: это хорошо, хозяйка. Я — твой раб, сладкий раб, и буду выполнять все твои желания, госпожа.

Катенька, помастурбировав, кончила очень быстро, как малолетний пацан. Интересно, девочки в этом возрасте спускают с такой же скоростью? Сомневаюсь.

— А теперь расскажи. Да, расскажи, как ты сделала это в первый раз. Сколько тебе было лет, признавайся?

— Наверно… лет пять. Или меньше. Помнишь, как я зашла в ванную и увидела тебя? Ты застеснялся.

— Помню, конечно, доченька, помню..

— Ну вот… Я ушла, а в комнате стала тереть себя между ног… Было очень приятно, папа… Я представляла тебя. Голого. Может, ты хочешь меня по-настоящему? Я согласна.

— Нет, доченька. Этого нельзя делать. Инцест.

Я попытался встать.

— Куда ты? Обиделся? — Катя опустила глаза.