Отец Александр Мень. Христов свидетель в наше время

Осенью отец Александр начал цикл лекций в одном из клубов Москвы, на Красной Пресне, на тему: «Христианство, история, культура». А 19 октября состоялось событие, еще более неслыханное: его пригласили в столичную школу для беседы со школьниками. Даже «Известия» сообщили об этом.[239] Отныне ритм его публичных выступлений непрерывно возрастал. За два года он прочитал примерно двести лекций, среди них много циклов, посвященных Библии, истории Церкви, мировым религиям в жизни человечества, русским религиозным мыслителям, комментариям к Символу Веры.

Выступал он обычно в черной рясе с наперсным крестом на груди. Испытания густо посеребрили его волосы и бороду, аккуратно подстриженную, но лицо оставалось молодым и было необычайно прекрасным, с печатью нежности. В его черных сверкающих глазах одновременно читались доброта и ум. Говорил он — а голос у него был мягкий (баритон с легким низким звуком) — без каких-либо записок или бумажек, передвигаясь по маленьким залам иди по сцене с микрофоном в руке. Лицо его было удивительно выразительным, все время в движении, порою серьезное, порою — озаренное улыбкой, а улыбка — то нежная, то шутливая, то очаровательная. Он словно вел со слушателями диалог, таков был всегда его тон. После лекции на объявленную тему он обычно отвечал на вопросы аудитории. Чаще всего их писали на бумажках и передавали по рядам, а он их одну за одной разворачивал. Причем, даже когда оставалось совсем мало времени, он досконально отвечал на самые трудные вопросы.

Когда ему задавали личный вопрос, он умел найти особый личный ответ. Вот как свидетельствует об этом одна журналистка. Она присутствовала в пригородном клубе на одной из встреч с о. Александром. В тот вечер вопросы слушатели задавали сами, выходя один за другим на сцену. Вышла худенькая женщина и стада рассказывать ему о тех бедах, которые довелось ей испытать. «Отец Александр начинает отвечать ей, и я не слышу ни одного его слова. Он говорит только той худенькой женщине, ей одной. Каким чудом, какой акустической загадкой объяснить: то, что произносит священник, понимает только один человек. Тот, к которому обращена его речь».[240]

Что же касается «неуместных» вопросов, он мгновенно и метко на них реагировал, так, что аудитория сотрясалась от хохота. Люди слушали его жадно. Были, конечно, и провокационные вопросы типа: «что вы, еврей, делаете в нашей православной Церкви?» В ответ он спокойно объяснял, что для христианина нет «ни иудея, ни эллина».[241]

Страна уже мало-помалу шла к плюрализму мнений, но руководство от коммунизма все еще не отказывалось, и все коммунистические символы оставались на прежних местах. Так вот — юмор Провидения и знак ненадежности ситуации — в Доме культуры завода «Серп и Молот» он провел цикл лекций по истории религии. Или еще, он выступал на сцене, где из конца в конец был протянут плакат с лозунгом: «Дело. Ленина будет жить в веках!» Дважды отец Александр участвовал в диспутах с атеистическими пропагандистами, но они были столь бесцветны, ничтожны и нелепы, что больше никто не рискнул повторить этот опыт.[242]

В октябре 1988 г. одна из его статей впервые появилась в «светском» журнале (то есть изданном не патриархией). Вслед за этой публикацией в 1989 и 1990 гг. было напечатано еще статей тридцать в самых разных видах прессы, включая журналы с очень большими тиражами. И все-таки при жизни ни одна из его книг в России издана не была. Некоторые недоуменно спрашивали себя, почему этого священника, о котором они никогда прежде не слыхали, приглашают выступать повсюду, почему у него такой успех и, наконец, почему он стал так популярен? В прошлом о. Александр много раз повторял слова отца Сергия Желудкова: «Самый трудный момент настанет для Церкви, когда нам все разрешат. Тогда нам станет стыдно, потому что мы не будем готовы „свидетельствовать“, мы к этому плохо готовимся…»[243] «Когда у нас будет что сказать, Бог даст нам трибуну и даже телевидение» — шутя, сказал он однажды.[244] Но он, как раз, был готов. Вся его пастырская деятельность, все книги, им написанные, накопленные за десятилетия знания подготовили его к этой встрече с советским обществом, когда это вдруг стало возможным.[245] А сколько было застигнуто неожиданным приходом свободы, совсем как неразумные девы из притчи: у них, пока они ждали жениха на свадьбу, погасли светильники, и тут он пришел.