Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Отец Александр не раз говорил, что Тот, Кто создал этот невероятный космос, со звездами, галактиками и человеком, не ограничился лишь актом творения. Он поддерживает наш мир, нашу жизнь и сейчас и всегда. И если бы Творец перестал это делать хотя бы на мгновение, — пресеклось бы наше дыхание, всё распалось бы на мельчайшие атомы, всё обратилось бы в прах. «Не Бог в мире, а мир в Боге», — говорил он. То есть мир имеет духовное основание — таков закон этого мира, закон жизни.

Подобно этому, есть другой закон: Земля стоит на праведниках и святых. Именно они скрепляют наш мир. Без них он рухнул бы, всё погрузилось бы во мрак бездуховности. Таким праведником и святым, апостолом нашего времени был отец Александр Мень. Его жизнь была совершенна, как шедевр, все части которого составляют одно гармоническое целое.

Он очень часто говорил, что не все из нас доживут до следующего года, что Творец может призвать нас к Себе в любую минуту. Но мы никогда не думали, что это в той же степени относилось к нему самому. Казалось, он есть и пребудет.

Не знаю, утихнет ли когда-нибудь наша боль, но знаю, что масштаб личности отца Александра будет осознан не сразу. Его значение будет только возрастать. И потомки будут завидовать нам, завидовать тому, что мы могли слышать и видеть его, любоваться им, любить его…

На следующий день после убийства простая женщина из Новой Деревни сказала об отце Александре: «Мудрость божественная». Вот это верное слово: не ум, который очень часто уходит у нас в хитрость, а мудрость. Мудрость, чуждая самолюбованию, всякой позе, всякому эффекту, пафосу дистанции. Мудрость, сделавшая эту жизнь чудом, наполнившая ее глубоким смыслом.

Одну из последних своих лекций — о матери Марии Кузьминой–Караваевой, русской монахине и героине французского сопротивления, — отец Александр закончил так: «Отдать себя до конца — вот это и есть совершить евангельский подвиг. Только этим спасается мир».

Оказалось, что это о нем самом.

В той же лекции прозвучали слова: «Итак, мы прощаемся». Да, мы прощаемся. Но не расстаемся: отец Александр остается с нами. И мы встречаемся с ним сегодня. Здесь и теперь.

9 февраля 1991 г. [17]

Сегодня ровно пять месяцев со дня убийства Александра Меня. Чем больше будет отдаляться от нас черный день 9 сентября 1990 г., тем больше будет вырастать фигура отца Александра. И это естественно: современникам трудно оценить его духовный подвиг во всей полноте. Многое от нас ускользает, многое откроется позже. Одно несомненно: этот человек наложил неизгладимую печать на нашу эпоху, и это, пусть смутно, мы начинаем осознавать.

У отца Александра есть еще не опубликованная работа «Парадоксы Альберта Швейцера»[18]. Одним из таких парадоксов он называл присущее Швейцеру «сочетание трезвости и нравственного идеализма». Но это же можно сказать и о нем самом. Это для него было в высшей степени характерно: никаких иллюзий в отношении мира и человека, но никакого отчаяния — только вера. Глубокое знание человеческой души, ясный, реалистичный, без иллюзий взгляд на мир, на общество и на Церковь, и вместе с тем — абсолютная уверенность в конечной победе Света и Добра. Я думаю, эта же духовная трезвость — в основе его точных оценок людей, характеров, ситуаций.

Однажды я спросил его, как он смотрит на перспективы перестройки: выйдет ли из этого что-нибудь? Причем этот разговор происходил в очень благополучное, восходящее время, когда все были в эйфории от сияющих горизонтов демократии — еще не существующих, но как бы уже реальных. Он сказал: «Ну, это же такая глыба!» И всё. Необычайно кратко, но это был глубокий ответ. Расшифровывайте сами.

Все свои таланты он развил и умножил стократно. Возьмите его писательский дар: «В поисках Пути, Истины и Жизни» — это захватывающее чтение. Читается лучше любого авантюрного романа, потому что это приключения духа, описанные Мастером. А ведь это не просто беллетристика — это раскрытие сложнейшей философской и религиозной динамики на протяжении тысячелетий, на разных континентах. И тут необычайная ясность, простота и доходчивость, при том, что он нисколько не жертвует глубиной и сложностью. Как это сделано? Непонятно.

Таковы же и его лекции. Это и богословие, и метафизика, и глубокая интуиция, и научная рефлексия, и нравственное поучение. И — юмор.

А возьмите его деятельность священника. Отец Александр — это великий пастырь, причем пастырь добрый. Он увлек на путь Добра, на путь Истины десятки и сотни тысяч людей. Как проповеднику ему не было равных.

Можно сказать, что отец Александр — это человек–оркестр, и все «инструменты», на которых он играл, одушевляла вера, сильная и непоколебимая.

У Баха есть «Хорошо темперированный клавир», а у нас — хорошо организованный хаос. Жертвой этой «организации», реализовавшей самый деструктивный сценарий, и стал отец Александр. Но организаторы просчитались, я уверен в этом: мелодия, которую вел Александр Мень, будет звучать вечно.

СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСТВА [19]