Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Весь прошлый год меня стала преследовать мысль: что я буду говорить на похоронах отца Александра? Мысль была дикая и выплывала она из подсознания, как-то внезапно, потому что разумом-то я думал совсем другое. Я думал: «Какое это счастье, что есть отец Александр, я ведь старше его», и я заранее радовался, что он меня отпоёт. А тут вдруг такое. Мысль была кощунственной, и я ее отгонял, но она возникала всё снова и снова. А до 90–го года такого не было.

8 сентября весь день меня преследовала фраза, невесть откуда взявшаяся:

И пойду я на голос печали.

Мне почему-то это было неприятно. Я не хотел знать, что будет дальше, не хотел плыть по этой волне и усилием воли отгонял ее. Я не хотел продолжения. Но фраза всплывала все снова и снова:

И пойду я на голос печали.

А 9 сентября я проснулся в седьмом часу (тот самый час!) и записал:

Распахни мне туманные дали,
Засвети над порогом звезду,
И пойду я на голос печали
И на голос разлуки пойду.

И я все-таки не понимал: почему «голос печали» и с кем разлука? Но настроение стало отвратительным. А потом мне позвонили, и я понял — с кем.

Мне отец Александр снился не раз. Первый раз был в черной рясе. Я знал, что он будет убит и что ничего нельзя сделать, и страшно метался. Он — тоже знал, но был спокоен. И я подошел, обнял его и сказал ему на ухо: «Я люблю Вас».

А потом он снова снился мне и был уже в светлом одеянии, и я ему исповедовался.

10 марта 1991 г. [21]

У отца Александра, как у Христа, всё построено на трех вещах: вера, любовь и свобода. И у зла — тоже на трех вещах: безверие, ненависть и насилие. Столкновение этих двух начал неминуемо должно было кончиться взрывом.

На одном из первых вечеров памяти я говорил, что воспринимаю убийство отца Александра как знак окончательного вступления России в новое Смутное время. К сожалению, этот прогноз оказался точным.

И тем не менее социальные, политические бури — всё это пена. В главном мы защищены. И у нас теперь есть великий заступник — отец Александр. Он и раньше был нашим заступником, но теперь, освобожденный от личных забот, он может посвятить нам все свои силы. Он заботится о каждом из нас, ведет нас. Как Христос, он пришел, чтобы остаться.

Я согласен с Сашей Жирмунской, что мы счастливые люди. Это действительно так: у нас была Встреча — с отцом Александром, а через него — со Христом. Мы должны благодарить Бога за то, что он дал нам великого пастыря, великого друга, великого святого.

Еще до того, как он будет канонизирован, — а в том, что это произойдет, я уверен, — мы сами прославим его той славою, которую он заслужил. Мы можем и должны оставить свидетельство — ведь мы его ученики, мы были рядом с ним, никто нас не заменит. Мы можем и должны составить коллективную сагу об отце Александре, которая и будет нашим свидетельством.

Сегодня у нас был замечательный вечер. Я хочу поблагодарить всех, кто здесь выступал, за то, что они приоткрыли нам свою душу. Их свидетельство драгоценно, и оно должно сохраниться. Я хочу поблагодарить Лиду Муранову за прекрасный слайд–фильм[22]. Спасибо всем, кто пришел сюда.

ПРОРОК В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ [23]

Тот, кто видел его, никогда не забудет благородства и красоты его облика. Тот, кто слышал, не забудет покоряющей силы и глубины его проповеди. Тот, кто его знал, навсегда сохранит в душе его слова, жесты, выражение глаз, но прежде всего — исходящую от него любовь.

Прошло почти полтора года со дня убийства Александра Меня[24]. Отца Александра. Полтора года — срок небольшой, но этого достаточно, чтобы осознать неизмеримую тяжесть потери.

Говорить о нем — трудно и легко. Трудно, потому что он не сводим к сумме составляющих (черт характера, талантов, творчества): все грани его личности существовали в гармоничном единстве, «нераздельно и неслиянно». Легко — потому что, какие бы высокие оценки ни прилагать к нему, все они будут уместны, все окажутся впору. А еще потому, что, по слову Михаила Булгакова, говорить правду легко и приятно.

Есть люди, щедро одаренные от природы. Им всё дается без видимого труда, всё они делают как бы играючи. Есть люди, отмеченные особой печатью. Таковы мыслители, творцы, великие художники. Это властители дум, чье влияние подчас простирается на много поколений. И есть люди, пришедшие в мир, чтобы исполнить некую миссию. Это пророки, святые, апостолы — учители жизни.