Отец Арсений

Утром рано исповедовалась и причащалась, на исповеди о. Арсений сказал: «Горе Ваше огромно, ему нет измерения и сравнения, Вы – мать и жена погибших, но ни Вы, ни я не знаем волю Господа. Боль огромна, и я, иерей Арсений, понимаю это, но склоняюсь перед волей Божией. Только Он, да, да, только Ему открыты пути жизни человека. Отцы Церкви говорили, что Господь призывает к Себе человека в лучшие мгновения жизни. Молитесь об ушедших, читайте молитвы Пресвятой Богородице и помните две главнейшие заповеди Господни: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 37–40). Войдя в столовую, посмотрите на лица сидящих. Многие из них несут в себе тяжесть большого горя, но они спокойны, ибо верят в Бога. Вечером за столом Вы сидели рядом с Георгием Алексеевичем, он перенес огромное горе. У него убили дочь и жену, предварительно надругавшись над ними, но посмотрите, как он это переносит, он в глубокой скорби, но весь в молитве».

Необычная была эта исповедь, так я никогда не исповедовалась. Начинала рассказывать, а он двумя–тремя заданными полувопросами приоткрывал самое затаенное, тщательно скрываемое от всех и даже от самой себя, что ранее старалась никогда не вспоминать, а сейчас говорила священнику. Да и не могла умолчать, видела и понимала, что о. Арсений знает, что лежит на дне моей совести, и если что недоговаривала, то ощущала неполноту раскаяния и возвращалась к упущенному.

Многое, что наслоилось в отношениях с погибшим мужем Николаем и мамой, поняла по-другому, увидела свои ошибки и даже гибель сына и мужа стала воспринимать по-другому. Исповедь у о. Арсения словно сняла завесу, отделявшую мою душу от веры, многое пришлось переосмысливать, духовно переоценивать. Я была безгранично благодарна Лене за то, что она привезла меня к о. Арсению, это еще более укрепило нашу дружбу, появились новые интересы и темы для задушевных разговоров с Юрием и Леной.

Был обед, наступил вечер, собрались к ужину, разговор шел о церковных новостях, здоровье мне неизвестной Наталии Петровны, о методах траволечения. Отец Арсений тоже принимал участие в разговоре, ел очень мало, хотел выпить две чашки какого-то настоя, но доктор, которую называли Люда, отобрала у него вторую чашку, сказав: «Отец Арсений, Вы мой духовный наставник, но сейчас хотели обмануть меня и выпить больше положенного, а я это запрещаю, больше одной чашки при Ваших отеках пить нельзя». Окружающие заулыбались. Большой кот, что прежде раздражал меня, прыгал ко всем на колени, забрался ко мне и лизнул щеку.

Вдруг отчаянно задребезжал звонок, Надежда Петровна взволнованно бросилась открывать дверь, в передней послышался шум, отрывочные возгласы, дверь в столовую открылась с треском, и в комнату не вошел, а именно ввалился огромный человек, таща в руках две большие сумки, с рюкзаком за плечами и длинным свертком подмышкой. Бросив все на пол, вложил руки для благословения, порывисто шагнул к о. Арсению. «Батюшка! Отец Арсений, благословите», – и, получив благословение, сгреб о. Арсения в охапку и стал целовать, и мы увидели, как по лицу шумливого гиганта и о. Арсения потекли слезы, радость встречи была взаимной. Потом большой человек подошел к Надежде Петровне (хозяйке дома и духовной дочери о. Арсения), поднял за плечи, повторяя «Петровна! Петровна!», крепко расцеловал и пошел по кругу, обязательно целуя и что-то говоря каждому, то поднимая кого-нибудь, то просто обнимая. Подошел ко мне, поднял, крепко поцеловал и почему-то сказал: «Хороша Маша, да не наша, не горюй, милая, скоро место себе найдешь», – посадил на стул и пошел дальше.