Отец Арсений

Среди заключенных уголовников была особая прослойка, называемая «лагерной шпаной», вившаяся около крупных рецидивистов, «воров в законе», и жившая за счет мелких краж, подачек с «барского стола» сильных и жестоких преступников, издевательств и ограбления слабых. Заключенные из «лагерной шпаны» не имели ни капли совести, демоническое зло являлось в них основой жизни; вытравить, удалить его не представлялось возможным. Крупный рецидивист, «вор в законе», как правило, был одаренным, умным человеком, пошедшим по дороге зла; с этими людьми можно было говорить, что-то доказать им, и они довольно часто обращались к вере. Мне неоднократно приходилось исповедовать их, причем исповеди носили глубоко проникновенный характер, полный искренности и желания примириться с Богом.

Демоническое зло распространяется подобно эпидемии, и в большой степени этому способствуют книги, газеты, журналы, радио и особенно быстро нарождающееся и распространяющееся телевидение. Все это свободно входит в дом человеческий и отравляет душу ребенка, юноши, взрослого человека».

В третий мой приезд с Дмитрием состоялся интересный разговор о христианском студенческом кружке, членами которого в прошлом были мы оба.

«Христианские студенческие кружки образовались в 1916–1918 гг., – говорил Митя, – во многих высших учебных заведениях Москвы, Ленинграда, Киева, Самары и в других городах. Первоначальным их организатором был Владимир Марцинковский, отчества не помню. В задачу кружков входило изучение Евангелия и Ветхого Завета. Группы состояли из 15–20 человек, в основном это была студенческая молодежь, но были люди и старшего возраста. Состав был крайне «разношерстный»: православные, католики, баптисты, протестанты, евангелисты. Наличие студентов разных конфессий налагало определенный отпечаток на деятельность кружковцев, но ни в какой мере не сказывалось на дружеских отношениях друг с другом. По моему мнению, – сказал Митя, – кружки приносили большую пользу, вовлекая студентов в христианство, помогая изучать Священное Писание, понимать и толковать его, а свободный обмен мнениями давал возможность глубже усваивать услышанное и прочитанное.

Обыкновенно член кружка брал определенный текст Священных книг, прорабатывал его дома и на следующем собрании делал сообщение и тут же давал свое толкование. Бывало, что руководитель кружка рекомендовал (никаких принуждений не было) двум или трем кружковцам изучить один и тот же текст, дать толкование и на следующем собрании всем трем выступить со своими сообщениями, после чего начиналось общее обсуждение и выяснялось, кто наиболее правильно «раскрыл» отрывок, взятый из Евангелия или Ветхого Завета».

Митя подробно рассказал о работе кружка и привел два–три примера толкования отдельных текстов: притчи о блудном сыне, одной из заповедей блаженства – «Блаженны нищие духом».

«Сейчас мало кто знает о деятельности христианских студенческих кружков, – сказал о. Арсений, – но я знал многих их участников. Московское духовенство негативно относилось к кружковцам, в некоторых церквях священники не всегда допускали их к исповеди, что, конечно, было большой ошибкой, тем более что впоследствии многие участники кружков стали священниками, тайными монахами и монахинями, двое даже епископами. Сотни их пришли в Православную Церковь, стали верными ее чадами и погибли в лагерях и ссылках; однако некоторые православные кружковцы перешли в протестантизм, баптизм, а определенная часть стала активными теософами и антропософами; правда, большинство впоследствии отошло от этих учений и пришло к Церкви. Марцинковского я знал, это был хороший, не фанатичный человек, с совершенно четким мышлением протестанта. Конечно, в свое время христианские студенческие кружки принесли большую пользу молодежи, но их «сборная» конфессиональность вредно отражалась на некоторой части кружковцев.

Вы сказали, что о. Сергий Мечев, духовным сыном которого Вы были, считал, что кружок приносил пользу, привлекая молодежь к Богу, к изучению Библии. Возможно, и так, но мне думается, что в тяжелые 1917–1928 гг. наилучшим духовным прибежищем для студенчества была Русская Православная Церковь, ее храмы, службы, очистительная исповедь, причастие».