Отец и сын

Но на строительстве канала Григорию Григорьевичу особенно хорошо проявить себя не удалось и он был заменен в 1724 году будущим русским фельдмаршалом Б.-Х. Минихом. Над Скорняковым-Писаревым снова стала собираться гроза. Но, помня прошлые его услуги, царь и на сей раз не велел его ни как не наказывать, а оставить на канале – землю капать. О каких заслугах идет речь? Дело в том, что Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев занимал в Преображенском полку должность капитан-бомбардира бомбардирской роты – ту самую должность на которой номинально числился сам царь. Отсюда и истоки царева покровительства Григорию Григорьевичу.

Но вот царь Петр умер. Престол приняла Екатерина Алексеевна. В высшую свою силу вошел Меншиков, и, конечно же, воротил Григория Григорьевича под свою руку. Однако, ранее такая прочная связка Меншиков – Скорняков, порвалась.

Почему? По той же самой причине, по которой опалу потерпел известный нам Петр Андреевич Толстой. Александр Данилович и сама Екатерина договорились о передаче престола Петру Алексеевичу Младшему, причем, женой его должна была стать дочь Меншикова Мария. Подобно Толстому Григорий Григорьевич очень быстро понял, ч т о это означает лично для него: ведь юный император рано или поздно – получит полное представление о той роли, какую сыграл Григорий Григорьевич в деле царевича Алексея – его отца, и царицы Евдокии – его бабки.

Но поражает не только сообразительность бывшего обер-прокурора. Поражает то, с какой легкостью Меншиков отказался от своего клеврета. Стоило только Григорию Григорьевичу занять в вопросе о наследнике уклончивую позицию – наказание последовало незамедлительно. Светлейший придумал некий заговор против него и Екатерины, в котором, якобы, Скорняков-Писарев оказался замешанным. Немедленно по указу Екатерины он был арестован, а 6 мая 1727 года – даже бит кнутом – теперь уже по воле Меншикова, и «послан в ссылку за караулом»; причем, в дороге его держали крепко, писем писать, чернил и бумаги – не давали, тайно ни с кем говорить не допускали и везли «наскоро».

Умер Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев в ссылке в 17 году.

7

Предательство Меншиковым Григория Григорьевича было ужасным и для последнего – действительно совершенно неожиданным. Но ведь и Полудержавный властелин – ах, если бы он мог знать! – через самое короткое время тоже рухнул со всей своей высоты!

8 сентября 1727 года он был арестован и отправлен в ссылку – в Ранненбург. Огромные богатства его были конфискованы. Но после того, как найдено было подметное письмо, в котором содержалась явная попытка защитить Александра Даниловича, новые влиятели на императора – Долгорукие решили, что мягкие меры тут вовсе ни к чему, да и медлить тоже ни к чему. Неровен час…

Александр Данилович Меншиков вместе со всею своею семьею был сослан в далекий сибирский городок Березов где и умер через два года.

Думается, что в тех «подсказках», которые Долгорукие выдавали Петру II было немало сказано о том, как плохо относился Меншиков к отцу императора и как довел его до смерти. Со своей стороны в связи с этими подсказами автор хотел бы от себя заметить сызнова, что изначально плохое отношение Меншикова к царевичу Алексею – это, конечно, миф. Меншиков относился к нему так, как в этот день относился к сыну отец.

И ничего более того. По крайней мере – до смерти Петра Великого. Иное дело – после.

После смерти императора Меншиков очень хотел стать и почти уже стал свекром императора Петра II, а иначе говоря – правителем, или, по крайней мере, соправителем России. Власть как бы сама не хотела уходить из его рук. Он уже привык к ней – как привыкают к привычной одежде – и ничего не боялся. Ну, или почти ничего. Во всяком случае – гнева молодого Петра II в отличие от П.А. Толстого или Г.Г. Скорнякова-Писарева он не боялся вовсе. Он полагал, что власти и возможностей, чтобы любое развитие событий упредить, у него всегда будет достаточно.

Но – не упредил. Не получилось. Долгоруковы вместе с другими его ненавистниками оказались сильнее.

8

Что касается самого императора, то поведение его после похорон сына, да, в известной мере, и вся его оставшаяся жизнь, не оставляют никаких сомнений нам в том, что он буквально заваливал себя работой, чтобы дела стали ему противовесом в, без сомнения, быстро осознанном им самим несчастии – гибели сына, да еще и с полным осознанием того, что он, отец, своего сына и убил…

… Море, Олонецкие воды, опять море, Петрозаводск, Рига, Ревель, Петербург, Москва, Нижний Новгород, Казань, Астрахань, Персидский поход, Москва, снова Петербург, снова Ревель, Рогервик, опать Олонецкие воды, коронование Екатерины, снова Петербург, Шлиссельбург, Ладожский канал, Олонецкие заводы, Новгород, Старая Русса, опять Петербург, Сеетерберг… – Вот не совсем полный перечень целей его поездок на самом последнем этапе жизни.