Отец камней

- Я помню, что сильно торопился домой. Тогда я не знал почему, мне хотелось получше рассмотреть камень. Дома я сразу положил его на верстак, сел и принялся разглядывать. На той стороне, которая сейчас обращена к вам, был какой-то красноватый налет, похожий на ощупь на древесную труху. Я смахнул его, чтобы он не мешал мне любоваться камнем. Мне подумалось, что самоцвет выглядит прекрасным и загадочным и что внутри него наверняка заключена еще более чудесная красота, которую я могу вызволить из заточения. Обычно я не берусь за камень, пока, так сказать, не сживусь с ним, а на это уходят недели или даже месяцы. Но тогда я был словно в трансе. Во мне возникла странная уверенность, что я знаю этот камень, знал его всегда и знаком с каждой его жилкой. Ну, я закрепил его в тисках, надел очки и взялся за работу. Я ударял по нему резцом, а из него изливался свет, который бил мне в глаза и проникал сквозь них в мозг, как бы огранял его и вызывал в воображении разные образы. Первым мне привиделся Гриауль, не такой, как теперь, а живой, изрыгающий пламя на крохотного человечка в мантии чародея, худого и смуглого мужчину с большим носом. Потом я увидел их обоих снова, но уже обездвиженных, а следом нахлынула целая вереница образов, которые я не запомнил. Мой мозг был будто залит светом, в ушах у меня звучала музыка света, и я ощущал всеми фибрами души, что работаю с чудесным камнем. Я решил про себя, что назову его Отцом камней, потому что в нем воплотилась первобытная красота минералов. Но когда я отложил резец, мне пришлось пережить разочарование. Камень сверкал и искрился, однако в нем не было ни глубины, ни богатства красок. Казалось, что сердцевина у него полая. Если бы не вес, его можно было бы принять за обыкновенную стекляшку.

Я пожалел, что купил его у Сихи, и сказал себе, что, верно, на мои глаза опустилась пелена, раз я так обманулся. Покупка грозила выйти мне боком, потому что дела мои обстояли далеко не блестяще. В конце концов я подумал, что подарю камень Земейлю. Он давно приставал ко мне с просьбой подыскать ему что-нибудь из ряда вон для отправления ритуалов. Я надеялся, что Земейль, привлеченный блеском камня, не заметит его никчемности, к тому же я рассчитывал повидать Мириэль. Завернув камень в лоскут бархата, я направился в храм. Ворота были на запоре. Я постучал, подождал и постучал снова, но никто не вышел. Меня трудно упрекнуть в несдержанности, но тут я разозлился; я шагал взад-вперед перед воротами, останавливался, кричал, гнев все больше овладевал мной, наконец, не в состоянии больше сдерживаться, я полез на стену, цепляясь за стебли растений, которые торчали из нее. Спрыгнув со стены, я прошел через сад, если можно назвать садом столь отвратительные на вид посадки, услышал пение, которое доносилось из углового здания, и кинулся туда. Меня душила ярость, и я намеревался швырнуть камень к ногам Земейля, молча взглянуть на Мириэль и уйти. Но когда я очутился внутри того здания, мне открылось такое зрелище, что мой гнев куда-то испарился. Я попал в пятиугольную комнату, стены которой украшали резные панели слоновой кости. На полу рос черный мох, земля шла под уклон к яме, в которой находился алтарь из черного камня с изображениями Гриауля. На стенах в причудливых железных подставках чадили факелы. Рядом с алтарем стоял Земейль, облаченный в черный с серебром плащ, - смуглый мужчина с ястребиным носом и воздетыми к потолку руками. Он пел какое-то заклинание, а девять фигур в плащах с капюшонами подпевали ему. Мгновение спустя в задней части комнаты отворилась дверь, и я увидел Мириэль, совершенно нагую - на ней было только ожерелье из драконьей чешуи. Ее явно напичкали этой отравой: голова болталась из стороны в сторону, глаза закатились... Я так испугался за нее, что застыл как вкопанный, поверил на миг, будто ничего лучшего я не заслуживаю. Ее положили на алтарь; она, похоже, не сознавала, что происходит. Пение стало громче, Земейль воскликнул: "Отец, скоро ты освободишься!" Потом он перешел на язык, которого я не понимал.